Вызывающие привыкание вещества, от никотина до героина, приводят к искусственно высоким уровням дофамина в мозге. И хотя ученые когда-то считали, что этот нейромедиатор связан с чувством удовольствия, теперь они уверены, что он связан с обучением, а обучение включает желание, ожидания и влечение
[229]. Дофамин не дарит нам удовольствие, но учит нас, как его получить. Он помогает нам научиться наиболее эффективно стимулировать центр удовольствия.
Мы знаем, что употребление алкоголя приводит к искусственной стимуляции прилежащего ядра. Мы также знаем, что для поддержания гомеостаза и в целях самозащиты мозг со временем снижает уровень получаемого от алкоголя удовольствия
[230]. Отсюда – устойчивость к алкоголю. Вот почему в конце моей алкогольной карьеры мне отчаянно хотелось выпить, но я не испытывала почти никакого удовольствия даже после двух и более бутылок вина. У этого есть простое объяснение: в результате повторяемого воздействия алкоголя мозг сформировал устойчивость к нему и стал вырабатывать динорфин, который подавляет стимуляцию. Со временем мне требовалась все бо́льшая доза, чтобы почувствовать хоть какую-то стимуляцию. А повседневные удовольствия вообще не регистрировались из-за высокого уровня динорфина. Вот почему нейробиолог и профессор Полк говорит:
«Подумайте о том, что происходит с наркозависимыми людьми, когда они постоянно стимулируют свой мозг, употребляя наркотик. Мозг будет раз за разом подавлять это чрезмерное воздействие, и удовольствие, получаемое от наркотика, будет снижаться. Для достижения прежнего уровня будет требоваться все большая стимуляция. Именно об этом говорят наркозависимые: им нужна все большая доза, и в конце концов они начинают употреблять наркотик просто для того, чтобы чувствовать себя нормально»
[231].
Давайте более пристально присмотримся к роли дофамина в зависимости. Это поможет нам понять, почему некоторые люди не могут остановиться после одного бокала или рюмки. В целом роль этого нейромедиатора в обучении заключается в том, чтобы научить нас снова найти удовольствие. Вольфрам Шульц говорит: «Адаптирующийся организм должен быть способен предсказать будущие события, такие как присутствие партнеров, еды, а также опасности… прогнозирование дает животному время подготовить соответствующие поведенческие реакции и может использоваться для корректировки выбора, которое животное будет делать в будущем»
[232]. Дофамин играет центральную роль в том, как приспосабливающиеся виды, включая людей, способны предвосхищать события и быть мотивированы на поиск вознаграждения.
Терри Робинсон и Кент Берридж сформулировали теорию побудительной сенсибилизации
[233], согласно которой регулярное употребление наркотиков делает дофаминовый центр мозга гиперчувствительным к этому конкретному веществу. У разных людей это происходит по-разному. У некоторых более высокий естественный уровень дофамина, у других более низкий. Однако, как я понимаю, эта гиперчувствительность к определенному веществу (в нашем случае к алкоголю) со временем возникает у каждого, кто его регулярно употребляет.
Согласно Робинсону и Берриджу: «Регулярное употребление вызывающих привыкание наркотиков приводит к постепенной нейроадаптации нейронной системы, делая ее все более и, вероятно, постоянно чувствительной к этому наркотику». Эта гиперчувствительная дофаминовая система создает влечение к наркотику. В результате возникает «зависимое поведение (одержимое стремление к употреблению наркотика), даже если ожидаемое удовольствие от употребления снижается… и даже перед лицом сильных тормозящих факторов, таких как потеря репутации, работы, дома и семьи»
[234].
Вы уловили суть? Это значит, что если вы регулярно пьете, со временем реакция мозга на алкоголь меняется. И это изменение необратимо. Это объясняет, почему человек может сохранять трезвость в течение тридцати лет, а потом выпить пива и мгновенно вернуться в стадию алкоголизма. Это означает, что даже один бокал, даже после длительного периода воздержания, может стимулировать такое влечение к алкоголю, что вы продолжите пить, невзирая на последствия, и, что еще хуже, не получая от этого никакого удовольствия.
Этим объясняется беспомощное и иррациональное поведение алкоголика, чей супруг угрожает бросить его, если он не прекратит пить. После многократной и регулярной выработки дофамина ваш мозг начинает реагировать на алкоголь совершенно по-другому
[235].
Я хотела бы отметить, что, даже если ваш мозг изменился до такой степени, все равно есть надежда. Как только вы разорвете этот цикл, влечение к алкоголю исчезнет. Вы больше не будете испытывать муки зависимости, пусть даже вам больше не доведется сделать ни глотка. Дофаминовая гиперчувствительность к алкоголю сохранится, но она будет пребывать в спящем режиме, пока алкоголь снова не попадет в ваш организм.
Я тоже испытывала влечение к тому, что мне больше не доставляло удовольствия, и мне казалось, что кто-то проник в мой мозг и командует мной. Меня словно удерживал в плену враг, который становился все сильнее, а я – все слабее. Враг, который уничтожил бы меня, если бы я не убила его первой. Люси Рокка описывает это так: «Монстр требует пищи… алкоголь все время толкает людей вниз… он делает людей беспомощными и превращает в своих рабов»
[236].
Интересно, что у мужчин алкоголь приводит к выработке более высокого уровня дофамина, чем у женщин
[237], и этим может объясняться то, что в целом они употребляют больше спиртного и чаще становятся жертвами зависимости. Фактически, 70 % смертей, связанных с употреблением алкоголя в США в 2014 году, приходится на мужчин
[238].
