В каждом человеке глубоко заложен священный сосуд творчества, только и ожидающий, чтобы его распечатали и выпустили заточенного в нем джинна на волю. Удивительно, но наряду с хорошо известными медицине нарушениями памяти и расстройствами настроения, которые приносит с собой деменция, у пациентов с болезнью Альцгеймера вдруг открывается художественный гений. Постепенное высвобождение «скрытых» художественных способностей чаще всего дает о себе знать в виде внезапно и ярко прорезавшегося таланта к рисованию или живописи. Этот феномен хорошо описан в медицинской литературе и впечатляюще показан в великолепном документальном фильме I Remember Better When I Paint («Лучше помню, когда рисую»)
[40].
Подобным же образом саванты
[41] внезапно проявляют гениальность в какой-нибудь узкой области сразу после того, как пострадали в автомобильной аварии или выдержали удар молнией: например, уникальные математические способности или невероятную одаренность в музыке. Это исключительные случаи, но они позволяют предположить, что в каждом из нас скрыт творческий потенциал.
А вот как я отыскал свой волшебный ключик к творческим озарениям.
Мой метод высвобождать креативную энергию
Фрэнсис Крик, один из трех лауреатов Нобелевской премии за открытие молекулярной структуры ДНК, отправился «в отставку» (от молекулярной биологии) в Сан-Диего, чтобы на свободе исследовать величайший, по его убеждению, не решенный наукой вопрос об истоках человеческого сознания. Мне выпала удача познакомиться с Фрэнсисом Криком в когда-то сонном городишке Ла-Холья – он относится к округу Сан-Диего на южной оконечности штата Калифорния и раскинулся на обращенном к океану живописном плоскогорье. Здесь на высоких утесах располагаются четыре ведущих научно-исследовательских института в области биологии: Институт Солка, некоммерческий Научно-исследовательский институт Скриппса, Медицинский исследовательский институт Сэнфорд-Бернэм и Калифорнийский университет в Сан-Диего. В Ла-Холья, где, как пишут, самый высокий в мире показатель числа неврологов на душу населения, я получил докторскую степень PhD.
Мне хорошо запомнился короткий разговор с Криком, особенно его совет, который навсегда отпечатался в моем сознании: «Из зубрилок получаются хорошие технари, а ученому позарез нужна творческая жилка». Прошел с десяток лет, а эти слова все сильнее перекликаются с тем, что я узнаю.
Теперь мне ясно, что самое сложное в руководстве лабораторией в «Городе надежды» – выдвигать оригинальные идеи о механизмах работы мозга и способах, которыми раковые опухоли угнетают его функционирование. Но очень непросто взглянуть по-новому на матушку-природу. Для этого недостаточно лишь проанализировать информацию или воспользоваться краудсорсингом
[42]. Это вызов. Однако есть момент, который всегда подстегивает и вдохновляет меня. Известно, что порой одиночка одним махом решает проблему, над которой долго и тщетно бьются десятки научных коллективов, и одна блестящая догадка, стройная и старательно обоснованная, вдруг разом расставляет все по местам.
Мой метод генерирования идей вырос из давней привычки хирургического планирования. Если назавтра предстоит особенно сложная операция, вечером я дотошно изучаю снимки мозга пациента и засевшую в них опухоль, а засыпая, снова прокручиваю все это в голове, мысленно вращаю новообразование во всех проекциях, визуализирую соседствующие с ним опасные зоны, которые следует обойти. Наутро обязательно выделяю несколько минут, чтобы посмотреть снимки, уточнить форму и положение контуров опухоли. Я обнаружил, что благодаря этой простой практике в мое пространственное воображение надежно впечатывается объемная анатомическая картина операционного поля, где мне предстоит действовать.
В продолжение и развитие этого подхода я два вечера в неделю перед сном читаю статьи, напрямую или косвенно связанные с экспериментом, над которым работаю. Таким образом, прокручивая в голове полученные другими данные и выводы, пока мой мозг продолжает искать ответы на собственные научные и практические вопросы, я обнаруживаю новые связи между тем, что уже установлено, и любопытными, а порой и чересчур смелыми заключениями, к которым пришли мы в лаборатории.
Между прочим, такие мысленные блуждания в пограничной области между полудремой и бодрствованием доказали свою плодотворность не только для ученых вроде меня, но и для людей искусства. Сальвадор Дали в книге «50 магических секретов мастерства»
[43], наставляя, как управлять сновидениями, отмечает: «Вам следует решить проблему, как “спать не засыпая”, как достичь вершин диалектического сна – ведь такой отдых находится на тончайшей невидимой грани, отделяющей сон от бодрствования»
[44].
А поскольку все мы в сновидениях по части креативности не уступаем Дали, вполне возможно, что в момент наступления сна (в нейробиологии это промежуточное состояние называется гипнагогическим) и во время медленного перехода снова к бодрствованию (гипнопомпическое состояние) в нашем сознании на мгновение открываются порталы в подсознательную креативность, откуда, если успеть, можно выхватить творческое прозрение.
Смешанное состояние полусна-полубодрствования можно выявить с помощью электроэнцефалографии: прибор фиксирует одновременно и альфа-волны, характерные для бодрствующего человека в расслабленном состоянии, и тета-волны, характерные для состояния сна. Это единственное известное нам время, когда альфа– и тета-волны взаимно накладываются (см. рисунок ниже). И очень возможно, что сосредоточенное сознание на пороге сна и на рубеже пробуждения способно ухватить золотой ключик, который откроет двери в запрятанный в вашем подсознании творческий потенциал.
