6. Помните, что все мы смертны
Марк внушает себе сосредоточиться на недолговечности событий в глобальном масштабе. Он предлагает подумать о том, что и он, и человек, на которого он рассержен, в конечном счете умрут и будут забыты. Если смотреть на вещи под этим углом, окажется, что нет никакого смысла переживать по поводу поведения людей. Ничто не вечно под луной. Если при взгляде на события из будущего они кажутся не стоящими выеденного яйца, тогда зачем так сильно волноваться по их поводу? Это не означает, что мы ничего не должны делать. На самом деле, сохраняя спокойствие, мы можем лучше планировать нашу реакцию и предпринимать действия. Марк не сидел сложа руки, когда Кассий развязал гражданскую войну; он срочно мобилизовал огромную армию против него. Но при этом он не позволял страху или гневу затмевать ему рассудок.
Скорее всего, «Размышления» были написаны до гражданской войны, но когда она началась, Марк, по всей видимости, применил тот же философский подход к восстанию Кассия. Помни, что это скоро пройдет, говорит он, и ситуация неминуемо изменится.
Далее вы увидите, что гражданская война оказалась скоротечной. Ни одна статуя Авидия Кассия не дошла до нас. Сегодня мало кто вообще знает это имя, хотя фактически он был императором Рима, пусть и всего несколько месяцев. Однажды забудут и Марка Аврелия. Он всегда помнил об этом, когда принимал решения, твердил себе не беспокоиться о том, как будут судить о нем будущие поколения, но в своих действиях руководствовался только разумом. Если мы будем напоминать себе, что ничто не вечно, мы поймем, что нет никакого смысла гневаться на других людей.
7. Нас расстраивают собственные суждения
Нет ничего удивительного в том, что Марк упоминает, наверное, самую известную технику стоиков, которую мы называем когнитивным дистанцированием. Когда вы злитесь, напомните себе, что вас сердят не люди или вещи, а ваши суждения о них. Если вы сможете воздержаться от оценочных суждений и перестать называть поступки других людей ужасными, ваш гнев уменьшится. Конечно, как отмечал Сенека, есть первая гневная реакция, которую мы не можем контролировать, стоики называют ее первострастями (propatheiai). В какой-то мере эти эмоциональные реакции роднят нас с животными, и поэтому они естественны и неизбежны, подобно тревоге, охватившей учителя-стоика, описанного Геллием, когда тот попал в шторм. Марк считает, что только мы решаем, позволять ли своему гневу продолжать владеть нами. Мы не можем контролировать наши первые реакции, но можем контролировать то, как реагировать дальше: важно не то, что происходит вначале, а то, что вы делаете потом.
Как научиться останавливаться и дистанцироваться от своей первой гневной реакции, вместо того чтобы позволить ей захватить вас целиком? Этого можно добиться, если мы осознаем, что действия других людей не могут испортить наш характер, говорит Марк. В жизни имеет значение только то, каким человеком вы являетесь – хорошим или плохим, а это уже зависит от вас. Люди могут нанести вред вашему имуществу или даже телу, но они не смогут испортить ваш характер, если вы не позволите им это сделать. Как говорит Марк, если вы расстанетесь с убеждением «мне причинили вред», это чувство пройдет само собой, а если оно пройдет, значит, никакого вреда нет в действительности
[185]. Зачастую, правда, достаточно напомнить себе, что нас сердят не события, а наши суждения о них, для того чтобы хватка гнева ослабла.
8. Гнев больше причиняет вреда, чем приносит пользы
Марк очень часто упоминает в связи с когнитивным дистанцированием другую технику, которую мы назвали функциональным анализом. Суть ее в том, чтобы подумать о последствиях ситуации, в которой вы поддаетесь гневу, и ситуации, когда вы реагируете спокойно, здраво и, возможно, проявляете эмпатию и доброту. Как вариант, можно просто напомнить себе, что гнев на самом деле причиняет скорее вред, чем пользу. Стоики любили представлять, как безобразно и неестественно выглядит гнев – сердитое, раскрасневшееся, искаженное гримасой злобы лицо человека, охваченного приступом ужасной болезни
[186]. Марк видит бесконечную уродливость гнева, которая свидетельствует о том, что гнев неестественен и противен разуму.
Опять же, мы должны спросить, куда ведет нас гнев? Он абсолютно бесплоден. Марк советует иметь в виду, что люди продолжат поступать, как считают нужным, хоть ты взорвись от ярости
[187]. Хуже всего то, что наш гнев не только бесплоден, но и имеет противоположный эффект. Он замечает, что зачастую, чтобы устранить последствия потери самообладания, требуется больше усилий, чем для того, чтобы проявить терпение к поступкам, вызывающим гнев. Стоики считают, что мы обижаемся, когда думаем, что действия других людей в какой-то мере угрожают нашим интересам. Однако как только вы поймете, что ваш гнев является куда более существенной угрозой, чем то, что его вызывает, вы неизбежно начнете контролировать эту эмоцию.
Гнев в ответ на мнимые обиды причиняет нам больше вреда, чем сами обиды, правда в более фундаментальном смысле. Поступки других людей – это внешняя реальность, которая не должна затрагивать наш характер, но наш собственный гнев изменяет нас до неузнаваемости, превращает нас в животных, а для стоиков это самый большой вред. Поэтому Марк напоминает себе, что порок другого человека не может проникнуть в его характер, если только он сам не позволит ему это сделать. Как ни странно, гнев больше причиняет вреда человеку, который его испытывает, несмотря на то что он в силах прекратить гневаться
[188]. Поэтому прежде всего мы должны научиться управлять собственным гневом, а уже потом думать, что делать с тем, что его вызывает. На протяжении всех «Размышлений» Марк нередко обращается к этой идее и выражает ее немного по-другому: мы должны оставить зло тому, кто грешит. «Предоставь чужим заблуждениям оставаться там, где они имели место». Нам кто-то причинил зло? Это его проблема, а не наша. Человек, который причиняет зло, причиняет зло самому себе; тот, кто поступает несправедливо, поступает несправедливо по отношению к самому себе, потому что наносит, по мнению Марка, вред только себе. Обидчик вредит собственному характеру; вы не должны разделять с ним его несчастье, вынося оценочные суждения о том, что он обидел вас и причинил вам зло
[189].
И опять можно представить, что Марк мог думать о своих соперниках, например Кассии, когда он предупреждал себя не отвечать своим врагам теми же чувствами, что они испытывают к нему. Подобным образом мы не должны заражаться мнениями злых людей или мнениями, которые они хотят нам навязать. Одним словом, лучший способ мести – не опускаться до их уровня и не позволять себе гневаться на них
[190]. Если кто-то тебя ненавидит, говорит Марк, это его проблема. Мы должны заботиться только о том, чтобы не делать ничего такого, за что нас могли бы ненавидеть.
