Одновременно в научном сообществе стремительно нарастал поток информации о здоровье, особенно о питании. В 1976 г. сенатор Джордж Макговерн организовал комитет, который занялся разработкой рекомендаций в области питания, предусматривавших сокращение употребления жирной животной пищи и увеличение употребления фруктов и овощей, так как эти продукты влияют на развитие сердечно-сосудистых заболеваний. Первый проект этого документа, в котором рассматривалась взаимосвязь между сердечно-сосудистыми заболеваниями и питанием, вызвал такой резонанс, что потребовались значительные корректировки, прежде чем он был опубликован в окончательной редакции. В личной беседе Макговерн рассказал мне, что он и пять других влиятельных сенаторов, представлявших сельскохозяйственные штаты, проиграли выборы в 1980 г. отчасти потому, что осмелились бросить вызов индустрии животных продуктов.
В конце 1970-х гг. отчет Макговерна в конце концов побудил правительство создать первые в истории рекомендации в области питания, которые, по слухам, были в том же ключе, что и документ, подготовленный комитетом Макговерна. Примерно в то же время широко освещались правительственные дебаты о том, насколько безопасны пищевые добавки и вызывает ли рак сахарин.
Моя роль
В конце 1970-х гг. я обнаружил, что ситуация стремительно меняется. К 1975 г. моя программа на Филиппинах завершилась, и я вплотную занялся своей экспериментальной лабораторной работой в США, после того как принял предложение Корнелльского университета занять должность профессора кафедры на полную ставку. Часть моего более раннего исследования на Филиппинах, связанного с афлатоксином и раком печени (см. главу 2), привлекла широкий интерес, а моя последующая деятельность по изучению факторов питания, канцерогенов и рака (см. главу 3) получила национальное освещение. В то время моя лаборатория была лишь одной из двух или трех лабораторий в стране, занимавшихся базовыми исследованиями взаимосвязи питания и рака. Это было нечто совершенно новое.
С 1978 по 1979 г. я взял в Корнелльском университете творческий отпуск на год и отправился в эпицентр национальной деятельности, связанной с вопросами питания, – в город Бетесда в штате Мэриленд. Я работал с Федерацией американских обществ экспериментальной биологии и медицины. В федерацию входило шесть отдельных научно-исследовательских обществ, занимающихся вопросами патологии, биохимии, фармакологии, питания, иммунологии и физиологии. Федерация спонсировала ежегодные встречи представителей всех шести обществ, на которых присутствовало более 20 000 ученых. Я состоял в двух таких обществах – питания и фармакологии – и вел особенно активную деятельность в Американском институте питания (который сейчас называется Американским обществом исследований в области питания). По контракту с Управлением по контролю за продуктами питания и медикаментами США я возглавлял научный комитет, занимавшийся изучением потенциальных рисков использования пищевых добавок.
Во время работы там я также был приглашен в Комитет по связям с общественностью, который служил связующим звеном между федерацией и Конгрессом. Комитет должен был быть в курсе деятельности Конгресса и представлять интересы наших обществ в переговорах с законодателями. Мы рассматривали политические меры, бюджеты и заключения о состоянии здоровья, встречались с конгрессменами и проводили собрания за помпезными столами для заседаний в изысканных и величественных залах. У меня часто возникало такое чувство, что я нахожусь в цитадели науки.
Чтобы представлять общество питания в Комитете по связям с общественностью, мне необходимо было решить для себя, какое определение лучше всего дать питанию. Этот вопрос гораздо сложнее, чем кажется. Среди нас были ученые, которые интересовались практическими проблемами питания, затрагивающими как отдельных людей, так и целые общества. Среди нас были врачи, которых волновало применение отдельных элементов питания в качестве лекарств, а также ученые-исследователи, работавшие только с отдельными клетками и химическими веществами, идентифицируемыми в лаборатории. Среди нас даже были те, кто считал, что объектом исследований в области питания должны быть не только люди, но и домашний скот. Понятие питания было отнюдь не ясным; очень важно было дать четкое определение. Потребителей постоянно вводили в заблуждение новомодные идеи, при этом сохранялся значительный интерес к пищевым добавкам и рекомендациям в области питания из всевозможных источников, будь то книга, посвященная диете, или слова правительственного чиновника.
Однажды поздней весной 1979 г., когда я занимался рутинной работой, мне позвонил директор управления по связям с общественностью федерации Уолтер Эллис, координировавший работу нашего комитета.
Эллис сообщил мне о формировании еще одного комитета в рамках одного из обществ федерации, а именно Американского института питания, что могло меня заинтересовать.
Он сказал: «Его планируется назвать Комитетом по информированию общества о вопросах питания, и он должен будет принимать решения о том, какие разумные рекомендации в области питания могут быть предоставлены обществу».
«Очевидно, – добавил Эллис, – планируемые задачи этого нового комитета и задачи нашего Комитета по связям с общественностью будут перекликаться».
Я с ним согласился.
«Если вам это интересно, я бы хотел, чтобы вы вошли в этот новый комитет в качестве представителя управления по связям с общественностью», – закончил он.
Предложение показалось мне заманчивым, поскольку это было начало моей карьеры и позволяло из первых рук получать информацию о научных взглядах именитых ученых, занимавшихся исследованиями в области питания. Кроме того, этот комитет, по словам его учредителей, мог превратиться в своего рода высшую инстанцию по информированию общества о вопросах питания. Одной из его задач, к примеру, могло стать разоблачение шарлатанов.
Большой сюрприз
Во время формирования Комитета по информированию общества о вопросах питания в престижной Национальной академии наук разыгралась настоящая буря. Разгорелась публичная полемика между президентом академии Филом Хэндлером и Советом по пищевым продуктам и питанию, действующим при академии. Хэндлер хотел привлечь группу выдающихся ученых, не имевших отношения к академии, которые бы коллективно изучили вопросы, связанные с диетой, питанием и раком и отчитались по результатам этого исследования. Однако это не устраивало входящий в состав академии Совет по пищевым продуктам и питанию, который хотел получить контроль над этим проектом. Конгресс предложил финансирование академии под руководством Хэндлера, с тем чтобы впоследствии был подготовлен доклад по теме, которая прежде не рассматривалась под таким углом.
В научном сообществе было хорошо известно, что Совет по пищевым продуктам и питанию находится под сильным влиянием мясной, молочной и яичной промышленности. Два представителя руководства совета, Боб Олсон и Альф Харпер, были тесно связаны с этими отраслями. Олсон был высокооплачиваемым консультантом яичной промышленности, а Харпер признавал, что 10 % своего дохода он получает за счет предоставления услуг пищевым компаниям, включая крупные корпорации по производству молочных продуктов
{903}.
