По мере развития событий представители администрации Корнелльского университета стали проявлять своеобразный интерес к моим занятиям. Его можно описать как неопределенное любопытство, а не конструктивную заинтересованность. Я столкнулся с согласованными усилиями, направленными на то, чтобы информация о моей работе не доходила не только до общественности, но даже до студентов в университете.
Примерно в то же время руководитель отделения диетологии в Корнелльском университете, Губерто Гарса, занимал пост вице-президента влиятельной транснациональной корпорации Danone Group (в Европе) или Dannon Company (в США), которая производит молочные продукты. В 1995 г. он также возглавил Комитет по питанию Министерства сельского хозяйства США (авторы пирамиды продуктов, рекомендованной государством). За время пребывания в этой должности против Губерто Гарса и его комитета было выиграно судебное дело за сокрытие информации о конфликте интересов, связанном с молочной промышленностью. Шесть из одиннадцати членов комитета имели тайные финансовые связи с отраслью. Судебное разбирательство также выявило, что Гарса не задекларировал личную компенсацию в размере, превышающем требование декларации
{1168}.
Как раз в то время я организовал на нашем отделении курс «Вегетарианское питание» – название мне не очень нравилось, но завотделением считал его самым подходящим. Меня больше интересовала перспектива оспорить некоторые фундаментальные практики диетологии. Курс был факультативным, но вскоре стал очень популярным.
Однако когда я, проработав шесть лет в студенческой аудитории, решил пропустить один год (чтобы в связи с выходом первого издания данной книги почитать лекции за пределами университета), наш завотделением, не сказав ни слова, удалил мой курс из каталога. Это произошло незадолго до его переезда в Бостонский университет, где он должен был стать проректором. Сотрудник студенческой газеты сообщил мне, что петицию за восстановление моего курса подписали от 3000 до 5000 студентов. Я обращался к ректору (который сам был вегетарианцем), но курс так и не восстановили. Нас приютила другая кафедра, где я опробовал новую модель обучения, позволяющую студентам из других точек страны записываться на этот курс и переводить кредит-часы из Корнелла в свои учебные заведения. Но и здесь возникло препятствие. Преемник Гарсы, генетик Патрик Стовер, написал письмо заведующему принявшей нас кафедры, подчеркивая, что его кафедра не может спонсировать курс, потому что тот больше не одобряется нашей кафедрой, что было ложью. И университетский омбудсмен, и декан факультета посоветовали добиваться повторного одобрения курса от совета кафедры, который изначально его утвердил. Но Стовер направил письмо в совет и предупредил: если они снова утвердят курс, то он его заблокирует.
(Стоит отметить, что Гарса препятствовал свободе научной мысли не только в Корнелле. Незадолго до своей отставки в Бостонском университете он отказался удовлетворить обращение 88 % профессорско-преподавательского состава, выступавшего за создание совета факультета.)
Стовер продолжил свое необъяснимое вмешательство в мою работу. Всего за три дня до даты он аннулировал (через своих сотрудников) бронирование аудитории, где вместе с Колдуэллом Эссельстином я должен был читать лекцию (аудитория так и осталась пустой в наши часы). Когда я попросил сотрудника найти нам другую аудиторию, он ответил: «Доктор Кэмпбелл, для вас никогда не будет другой аудитории в этом университете!»
От одного коллеги я также узнал, что уходящий в отставку директор нашего большого и влиятельного департамента коммуникаций получил указание от высокопоставленного университетского служащего «не тратить больше на меня чернил». Все годы работы в Корнелле услуги университетского департамента коммуникаций были мне на руку (пресс-релизы по всей стране, статьи в изданиях университета), а однажды они мне показали отчет о том, что свыше 200 материалов о нашей работе появились в государственных и национальных СМИ на основе их пресс-релизов. Однако они пресекали наше общение с медиаресурсами за пределами университета. И так продолжалось в течение следующих трех или более лет – тишина.
Когда мой курс о питании отменили, декан предложил финальное «решение» – перенести его в формат новой тогда для Корнелла онлайн-программы eCornell, которая изо всех сил боролась за жизнь. Хотя это было сродни переходу в низшую лигу в бейсболе и казалось мне очередным способом заставить мой курс исчезнуть, я решил попробовать. Я создал некоммерческую организацию для финансирования работы двух моих аспирантов и с помощью предприимчивых бывших студентов (особенно Меган Мерфи), которые ранее перевели мои курсы в онлайн-формат (в те дни это была не такая уж простая задача), а также спонсора, платившего сотрудникам, мы начали предлагать наш онлайн-курс. К 2014 г. он уже был отнесен к категории программ сертификации, предлагал 30 кредит-часов первой категории для повышения медицинской квалификации и признавался лучшим из сотни курсов eCornell. Узнав о таком успехе, старший специалист департамента коммуникаций Корнелльского университета написала статью в Cornell Chronicle (основной источник новостей в Корнелле).
Автор статьи проработала в университете 32 года и собиралась уходить на пенсию. Много лет назад ее первая статья в Корнелльском университете была посвящена докладу 1982 г. «Диета, питание, рак», написанному мной и рядом авторов для Национальной академии наук
{1169}, и возникшему вокруг него ажиотажу. Так что все было логично: она начала и завершила свою карьеру статьями о моих научных работах.
Но когда проект статьи показали президенту Корнелльского университета, он решил посоветоваться с некоторыми сотрудниками администрации, в том числе деканом колледжа сельского хозяйства и естественных наук, заведующим отделением диетологии и деканом колледжа экологии человека, а те отказались согласовать публикацию. По словам журналиста, это произошло потому, что они не «одобряют» мои взгляды. Сотрудники Cornell Chronicle возмутились, так как запрет публикации противоречит свободе научной мысли, и предложили указанным лицам опубликовать собственные комментарии вместе со статьей. Но те отказались.
Кстати, когда журналист Cornell Chronicle брала у меня интервью, я напомнил ей, что три года назад руководство запретило тратить на мою работу чернила. Но она меня заверила, что все будет в порядке, потому что их директор недавно уволился. Однако что-то явно изменилось с момента нашего первого интервью. Кто-то, занимающий более высокий пост, диктует условия независимо от того, кто занимает кресло директора.
