Вот несколько фотографий, которые хорошо иллюстрируют мою тревогу по поводу того, что научные круги слишком запутались в корпоративных интересах. Ниже на фото слева – фасад корпуса молочного животноводства Стокинг-холл в Корнелльском университете. В этом здании мой кабинет, где я некогда сидел за столом, принадлежащим лауреату Нобелевской премии Джеймсу Самнеру, который недавно скончался (стол сейчас в музее студенческого городка, на нем размещена табличка с именем Самнера).
Пару лет назад Стокинг-холл отремонтировали, потратив, по некоторым оценкам, 105 млн долл. Это означает, что все интерьеры здания (включая мой старый кабинет) и внешнюю его часть полностью изменили. Получилось впечатляющее, очень современное сооружение, которое представлено на фото справа. Стена здания, обращенная к дороге, выполнена из стекла, так что прохожие могут видеть чудесные аппараты, используемые при производстве молочных продуктов.
Недалеко от входа в этот замок коровьего молока находится «памятник» молочной бутылке высотой 5–6 метров (ниже на фото слева). Вот это шедевр!
Внутри можно пройти в аудиторию «Пепсико» (фото справа), которая заменила старую аудиторию, где я не раз сидел на занятиях.
Признаю, что в этой главе я необычайно резко высказываюсь об учреждении, которое было для меня профессиональным домом, причем, скорее всего, дольше, чем для кого бы то ни было в Корнелле. Также понимаю, что этот университет предоставил мне прекрасные возможности заниматься множеством полезных вещей и работать с огромным количеством замечательных студентов, преподавателей и администраторов. Это мои настоящие коллеги и друзья. Однако я также знаю тонкие, но мощные инструменты институтов и систем, контролирующие наши действия и мысли. Мои исследования и лекции побудили меня переходить, подчас неосознанно, границы, которые выгравированы в нашем коллективном сознании. Выводы наших изысканий оспаривают, в частности, превосходство белков животного происхождения, редукционистскую предвзятость, лежащую в основе медико-биологических исследований, идею о необратимости рака, ключевую концепцию в основе разработки лекарств, неполноценность терапии только при помощи питания, химический состав окружающей среды как причину рака. У меня не было выбора. Именно по ту сторону границ я увидел новый мир, где приобрел много новых соратников, которые знают и ценят эту информацию. Я могу только надеяться, что они все чаще будут обращаться ко мне со словами «расскажи подробнее».
Мое исследование 35 лет финансировалось за счет денег налогоплательщиков, как минимум 90 % из них поступили от Национальных институтов здравоохранения – я боролся за эти средства под пристальными взглядами своих конкурентов (остальное – это в основном мое годовое жалованье, предоставленное Госдепартаментом США на шесть лет работы на Филиппинах). Я сознательно с самого начала ограничил финансирование своего исследования государственным сектором, поскольку не хотел использовать средства корыстных коммерческих организаций. И я очень признателен за полученную финансовую поддержку.
Мои исследования не проводились ни с идеологическими целями, ни в интересах корпораций. Я просто хотел выяснить, как диета связана со здоровьем, и сделать это благодаря нейтральному финансированию. Когда мы были детьми, отец учил нас: «Всегда говорите правду и ничего кроме правды». Его слова стали для меня девизом вне зависимости от того, насколько труден и коварен был мой путь. Не составили исключение и результаты научных исследований, которые поначалу казались немыслимыми. Их надо было либо подтвердить, либо опровергнуть, но не игнорировать. Это и есть наука – так я ее понимаю.
В профессиональном плане у меня было все – должность и репутация, щедрое финансирование исследований, студенты, университетские обмены, реальная поддержка нескольких авторитетных представителей Корнелла, прекрасные условия, большое количество личных наград и многое другое. Имея такое сопровождение, я наивно полагал, что застрахован от произвола некомпетентных функционеров второго и третьего эшелона. Но мой путь оказался круче и сложнее, чем я ожидал. Поиск истины, наверное, не должен зависеть от расчетов чиновников, связанных с интересами корпораций.
За несколько лет я узнал о целом ряде случаев, когда преподаватели и (особенно) студенты, искавшие истину, оказывались бессильны против административных методов, потому что им не хватало профессионального статуса, чтобы защищаться. Эти жертвы – искренние, компетентные люди с необыкновенно развитым чувством чести. У меня был статус, а у них нет. Поэтому от их имени я буду упорно продолжать делать то, что должен и что другие не смогли. Сейчас мой главный интерес сосредоточен на развитии академического свободомыслия.
Том Райнер, долгое время бывший представителем в законодательном собрании штата Кентукки, замечательно выразил эту мысль в документальном фильме «Растительная нация»: «Правда – вещь упрямая. Она так просто не уйдет».
Глава 19. История повторяется
В 1985 г., находясь в творческом отпуске в Оксфорде, я изучал историю питания и заболеваний в лучших библиотеках Запада, содержащих литературу по истории медицины. К моим услугам были знаменитые библиотека Бодлеан в Оксфорде и лондонские библиотеки Королевского колледжа хирургов и Императорского фонда исследования рака. В тиши этих мраморных святилищ я увлеченно искал и находил авторов, которые красноречиво писали о питании и раке, а также других заболеваниях более 150 лет назад.
Одним из таких авторов был Джордж Месилвен, написавший 14 книг по медицине и здоровью. Он родился и вырос в Северной Ирландии. Позднее переехал в Лондон, где в начале 1800-х гг. стал видным хирургом. Месилвен был членом, а затем почетным иностранным членом Королевского колледжа хирургов. В возрасте 40 лет он стал вегетарианцем, после того как «масло, жир и алкоголь» были названы основными причинами рака
{1175}. Mесилвен также популяризировал теорию конституциональной природы болезней применительно к причинам и лечению рака.
Теория конституциональной природы заболевания означала, что недуг возникает не в результате сбоя в одном органе, одной клетке или одной реакции либо под влиянием одного внешнего воздействия, а из-за нарушения функционирования нескольких систем во всем организме. В противовес этой точке зрения существовала теория локальной природы болезней, согласно которой заболевание вызывается одним внешним фактором, действующим в определенном месте в организме. В то время разгорелась ожесточенная борьба между теми, кто верил в пользу правильного питания, и теми, кто выступал за хирургические методы лечения и зарождающееся потребление медикаментов. Сторонники теории локальной природы болезни утверждали, что зараженная область может быть вырезана или излечена химическими препаратами. А сторонники здорового питания и образа жизни, напротив, считали, что болезнь – симптом нарушения конституционального, то есть общего состояния организма.
