2. Проблема неведения Христа в свете новозаветной библеистики
Новозаветная библеистика – это историческая наука, изучающая историю возникновения христианства путем детального анализа текста Нового Завета как уникального исторического источника.
В 1892 г. немецкий протестантский теолог И. Вайс, а спустя два года, независимо от него, А. Швейцер, пытаясь понять некоторые «трудные» места евангельского текста, пришли к выводу, что исторический Иисус ожидал катастрофы этого мира, наступления Царства Божьего и своего явления в качестве Мессии (или Сына Человеческого) не в неопределенном будущем, как учит Церковь, а в самое ближайшее время. Поначалу большинство исследователей, не говоря уже о богословах, не могли согласиться с этим выводом, так как он казался им несовместимым с их богословскими представлениями. Опровергая Вайса и Швейцера, они приводили свои доводы, тоже основанные на новозаветных текстах. Дискуссия продолжалась без малого 100 лет. В рамках настоящей статьи невозможно изложить историю этих споров, поэтому мы приведем лишь основные доводы сторон.
В пользу вывода Вайса и Швейцера приводились следующие аргументы
[26]:
1. Соответствующие речения Иисуса рассеяны по всему евангельскому тексту, он говорит о скором наступлении Царства по самым разным поводам и в разных обстоятельствах. Вот некоторые примеры. Напутствуя апостолов, он говорит, что Сын Человеческий придет еще до того, как они обойдут города Израиля (Мф. 10:23). Он говорит, что некоторые из слушающих его «не вкусят смерти, доколе не увидят Царства Божия, пришедшего в силе» (Мк. 9:1). Говоря о «роде сем», т. е. о своих современниках, он предрекает им скорую расплату за преступления их и их отцов (Мк. 13:30, Мф. 12:41 сл., 23:36 и др.). На вопрос учеников, правильно ли говорят книжники, что прежде Мессии должен прийти Илия, он отвечает, что Илия уже пришел, это Иоанн Креститель (Мк. 9:13, Мф. 17:12, Мф. 11:14). На Тайной Вечери он говорит, что не будет больше пить вина до того дня, когда будет пить новое вино вместе с учениками в Царстве Божьем (Мф. 26:29). И так далее.
2. В четвертой просьбе молитвы «Отче наш» (Мф. 6:11) слово ἐπιούσιος (которое вне христианских текстов встречается только один раз и без поясняющего контекста) ошибочно переведено как «насущный». Во-первых, просьба о ежедневном хлебе резко контрастирует со смыслом молитвы в целом – это молитва о наступлении Царства Божьего; во-вторых, с точки зрения грамматики более правдоподобен перевод «завтрашний»; в-третьих, по свидетельству бл. Иеронима, в Евангелии назореев на этом месте действительно стояло арамейское слово магар (завтрашний)
[27]. Таким образом, правильный перевод такой: «хлеб наш завтрашний (т. е. будущий хлеб жизни в Царстве Божьем) дай нам сегодня».
3. Во многих притчах Иисус говорит о скором и неожиданном наступлении развязки. Время, чтобы подготовиться, еще есть, но действовать нужно немедленно. Это притчи о десяти девах (Мф. 25:1-12); о большом ужине (Лк.14:15–24); о хождении к судье (Мф. 5:25сл.); о неверном домоправителе (Лк. 16:1–8) и др.
4. Обязанность хоронить родителей считалась (причем не только у евреев) священной. Иисус же на просьбу одного из учеников разрешить ему, прежде чем последовать за Учителем, похоронить только что умершего отца отвечает: «Предоставь мертвым хоронить своих мертвых» (Мф. 8:22). Этот шокирующий ответ может означать только одно: живые, если они не попадают в Царство, это те же мертвецы; а оно может наступить в любой момент, драгоценен каждый час.
5. Инцидент в Храме невозможно объяснить тем, что Иисуса возмутила торговля в святом месте. Без торговли (которая производилась в специально отведенном месте во дворе) Храм не мог выполнять свою главную функцию – места для жертвоприношений (прибывавшие издалека паломники должны были иметь возможность обменять деньги и купить пригодных для этого жертвенных животных и птиц). Иисус выступил не против функционирования Храма. Опрокидывание столов было пророческим жестом, символизирующим разрушение Храма в близкой эсхатологической катастрофе. И в этом пророчестве, как и всегда у пророков, слово и дело идут рядом: Иисус говорит, что скоро здесь не останется камня на камне.
6. Иисус не мог не понимать, что нарушение порядка в Храме, в священном для евреев месте, было сопряжено со смертельным риском. Но он не мог уклониться от своей акции, это был единственный способ окончательно довести до всех – в том числе и до еврейских властей – весть о близости катастрофы.
7. Настойчивое возвещение близкой эсхатологической катастрофы – единственная правдоподобная причина казни Иисуса. Это пророчество (да еще в соединении с харизмой, привлекавшей к Иисусу людей) не могло не раздражать высших священников. Помимо всего прочего, они опасались беспорядков и их жестокого подавления римскими войсками. Инцидент в Храме усилил их опасения. Но расправиться с Иисусом они не могли, поскольку еврейский закон он не нарушал.
Предательство Иуды заключалось не в том, что он сообщил, где можно арестовать Иисуса, а в том, что он донес о его мессианских притязаниях, известных только ученикам. И хотя сами по себе эти притязания преступлением не являлись, вместе с беспорядками в Храме они послужили дополнительным доводом, убедившим римские власти в необходимости казнить Иисуса как опасного смутьяна.
8. Возникшее после смерти Иисуса христианское движение было хорошо организовано и имело ярко выраженный эсхатологический характер: поначалу его второго пришествия, конца света и наступления Царства ожидали со дня на день. Это можно объяснить только одним: о близком наступлении Царства ученикам говорил Иисус, и теперь его воскресение убедило их, что все сказанное было правдой.
9. Только концепция Вайса – Швейцера позволяет свести воедино все исторические обстоятельства возникновения христианства. Если Иисус говорил ученикам только о том, что он Мессия (в греческом переводе – Христос), то непонятно, за что его казнили, а эсхатологический характер первоначального христианского движения приходится объяснять непониманием учеников (т. е. тем, что Христос был плохим учителем!).
Аргументы оппонентов Вайса и Швейцера
[28]:
1. Евангелия были написаны на основании устного предания спустя тридцать с лишним лет после происходивших событий. За время устной передачи и в процессе перевода с арамейского языка на греческий предание не могло не претерпеть серьезных изменений. Поэтому утверждать что-либо на основании дошедших до нас текстов можно лишь с некоторой вероятностью. Следовательно, вывод Вайса – Швейцера нельзя считать доказанным, это всего лишь гипотеза.
