Дай силу этому чувству своим дыханием, а затем иди и делай то, что ты намереваешься сделать. Удачи!
Мой опыт на Эвересте оказался поучительным, поскольку я бежал там марафон, столкнувшись не только со снегом и низкими температурами, но и с вдвое меньшим содержанием кислорода в воздухе. Чтобы бороться с холодом, нужен жар, который требует кислорода. Когда же кислорода не хватает, на помощь приходит разум. Разум способен активировать нужные гормоны, чтобы увеличить поглощение кислорода. Именно это я делал на Эвересте, и ту же технику я использовал возле музея в Нью-Йорке. Она сводится к убежденности и уверенности в том, что, когда я представляю нечто в своем уме, это происходит. Я применил тот же подход к сотням предыдущих задач, что придало мне уверенности. Я принял свой путь и доверился тому, что увидел. Пребывание в гармонии с моментом, с тем, что происходило, помогало активировать мое тело. Оно было готово к ответу, и я знал, что выступлю успешно. Вдобавок ко всему, сознательно входя в стресс от холода и приспосабливаясь к нему, я научился активировать ствол мозга, который, как полагают, управляет нашим инстинктом выживания, нашей реакцией «бей или беги» и нашим желанием есть и размножаться; все это тесно связано с эмоциями.
Холод и жара тоже действуют как эмоции. Эмоции в конечном счете биологичны, это внутреннее биологическое напряжение, выражающееся через гормоны. Сознательно входя в холод, вы учитесь справляться с адреналином, эпинефрином, а также с дофамином, серотонином, каннабиноидами и опиоидами, которые ваш организм вырабатывает естественным образом в ответ на этот стресс. Тогда я этого не знал, но именно это я и делал возле музея. Теперь я знаю, почему у меня был такой контроль. Камлер, который наблюдал за мной все это время, никогда не видел ничего подобного раньше, а он авторитет по выживанию в экстремальных условиях. В своей книге доктор Камлер пишет:
Согласно медицинскому догмату, как только ваша внутренняя температура тела падает ниже 32,2 °C, вы перестаете дрожать — то есть генерировать тепло. С этого момента, если источник внешнего тепла не будет обеспечен, температура тела будет продолжать снижаться, и вы умрете от переохлаждения. Вим Хоф доказал, что это не так. Температура его тела упала до 31,1 °C, а затем снова поднялась до 34,4 °C без какого-либо внешнего источника тепла. Он наглядно показал нам, что в человеческом теле есть невероятная сила, которую современная медицина не может осознать
[24].
Позже, после празднования, мы с доктором Камлером появились на конференции в музее, чтобы обсудить, что произошло на улице и как я это сделал. Присутствовало около трехсот человек, и я поднялся на сцену и впервые рассказал свою историю американской аудитории на английском языке. Я говорил о том, как впервые вошел в воду в парке Беатрис и почувствовал эту связь. Я говорил о том, как научиться активировать более глубокие части мозга и тела в ответ на стресс окружающей среды и как делать это сознательно. Я был так взволнован, когда увидел доктора Камлера на сцене! Но пока я говорил, я видел скептическое выражение на лицах людей, сидевших в аудитории.
Затем внезапно кто-то подключил инфракрасную камеру к большому проектору позади нас, чтобы аудитория могла все видеть. Мне задали вопрос: «Вим, как ты думаешь, сможешь ли ты согреть свою руку в течение минуты, если захочешь?» Я не знал, смогу ли это сделать, потому что никогда не пробовал. Но я поразмыслил мгновение и сказал: «Ну, я уже установил мировой рекорд сегодня, и я чувствую себя хорошо. Я постараюсь!» Я поднял руку вверх, и на экране появилось изображение синего цвета, которое указывало на нормальную температуру. Затем я сосредоточил энергию внутри себя и направил ее в свою руку. В течение минуты мне удалось поднять температуру на 6 градусов. Это было четко видно на мониторе. Даже я был потрясен — абсолютно потрясен! — этим подтверждением. Цвет изменился с синего на красный. Триста человек увидели, что я могу увеличить температуру в руке на 6 градусов по своему желанию, и после этого в аудитории стало гораздо меньше скептических лиц.
Я говорю «меньше», потому что тогда, как и сейчас, и всегда, были люди, которые просто отказываются верить тому, что видят. Они думают, что это трюк или иллюзия либо что я обладаю какими-то сверхчеловеческими способностями, что я мутант. Но все, что я делаю, — это использую силу разума, которая, повторюсь, является врожденной способностью, которую мы все имеем внутри себя. Как я уже говорил, я не супергерой и не гуру. Все, что могу я, можешь и ты.
Это был замечательный вечер, и я познакомился с прекрасными людьми. Это был очень эмоциональный опыт для меня, потому что было ясно, что я в них что-то затронул. Мой собственный маленький мир, который я создал для себя, столкнулся с большим миром, официальным миром ученых, врачей и репортеров. Это воодушевило меня. В ту ночь я лег спать с таким чувством, как будто произошел перелом. Но мое приключение в Америке только начиналось.
Следующим утром я сел в поезд на Лонг-Айленд вместе с профессором Уильямом Бушеллом, ведущим исследователем оздоровительных свойств медитации и стипендиатом Фулбрайта. Профессор Бушелл почти двадцать лет проработал на кафедре антропологии Массачусетского технологического института, имел академические связи с Гарвардским и Колумбийским университетами. Мы направлялись в Институт медицинских исследований Файнштейна (Манхассет, штат Нью-Йорк), чтобы встретиться с директором института доктором Кевином Трейси и провести некоторые эксперименты. Нам предстояла приятная сорокаминутная поездка, за время которой мы с профессором Бушеллом познакомились ближе. Он только что опубликовал важную научную работу под названием «Долголетие, регенерация и оптимальное здоровье» совместно с Нью-Йоркской академией наук, а став свидетелем того, что я сделал возле музея и на конференции, очень хотел пообщаться со мной. Профессор Бушелл — очень хороший человек и большой эрудит. Его поддержка и дружба помогли существенно повысить мой авторитет в научном сообществе.
Доктор Трейси и его сотрудники хотели провести эксперимент на моем блуждающем нерве. Этот нерв является автономным и долгое время считался неподвластным нашей воле. На протяжении многих лет было проведено множество экспериментов, и все они показали, что человек не может, сознательно или нет, оказывать влияние на свой блуждающий нерв. Однако блуждающий нерв очень тесно связан с воспалением, поэтому если бы мы каким-то образом могли на него влиять, то могли бы подавить воспаление и, соответственно, лечить болезни. Однако было неизвестно, как это сделать. Вот почему меня привезли в Манхассет.
Меня пригласили в уютную комнату и попросили присесть. Затем в одну из моих рук вставили иглу, чтобы взять кровь, а другую руку подключили к монитору сердца и легких. «А теперь медитируйте», — сказали мне. И я опять не знал точно, что делать, но решил сделать все, что в моих силах. Я начал выполнять дыхательные упражнения и убедился, что, когда ты не дышишь две минуты подряд, монитор сердца и легких регистрирует ровную линию, как будто ты уже мертв. Однако экспериментаторы предположили, что монитор неисправен. Я продолжал выполнять дыхательные упражнения, а они сходили за другим монитором и подключили меня к нему. Но через несколько минут произошло то же самое. Когда я опять задержал дыхание больше чем на две минуты, снова появилась ровная линия, и исследователи были сбиты с толку. Они не понимали, что дело было во мне, а не в технике. Подключив меня к третьему аппарату, они решили одновременно взять анализ крови на 307 различных маркеров, чтобы увидеть, оказываю ли я влияние на свой блуждающий нерв.
