Хотя в этом процессе задействованы персональные навыки и требуется понимание на индивидуальном уровне, командное обучение является коллективной дисциплиной. Поэтому утверждение, что отдельный человек осваивает дисциплину командного обучения, настолько же бессмысленно, как и фраза «Я учусь, чтобы стать великим джазовым оркестром».
Дисциплина командного обучения включает освоение практик диалога и дискуссии. Во время диалога происходит свободное и ничем не ограниченное изучение сложных тем и вопросов. Участники внимательно выслушивают все точки зрения и не пытаются отстаивать своё мнение. При дискуссии, напротив, участники представляют разные точки зрения и защищают их, чтобы прийти к оптимальному решению, которое требуется принять в данный момент. Потенциально диалог и дискуссия дополняют друг друга, хотя в большинстве случаев команды неспособны провести между ними различие и осознанно переключаться с одного вида на другой.
Обучение в команде также предполагает овладение таким навыком, как умение справляться с действием сил, препятствующих продуктивному диалогу и обсуждению в рабочей команде. Главной такой силой Крис Аргирис назвал «защитную рутину», то есть укоренившийся привычный образ действий, не допускающий угроз и потрясений, но при этом препятствующий процессу обучения. Например, когда в команде возникает конфликт, разногласия либо пытаются «сгладить», либо действуют по принципу «победитель получает всё». Мой коллега Билл Исаак назвал это «абстрактными войнами». Однако в той самой защитной рутине, которая становится тормозом на пути обучения, скрывается огромный потенциал для стимулирования процесса обучения, если только научиться давать выход той энергии, которую она содержит. Навыки изучения и анализа, описанные в главе 9, могут помочь освободить эту энергию, которую затем можно направить на ведение диалога и обсуждения.
Системное мышление в силу своей основной идеи — действия человека формируют его реальность — особенно провоцирует защитную реакцию. В результате команда может сопротивляться тому, чтобы системно рассматривать сложные проблемы. Это означает, что возникшие проблемы вызваны нашей собственной стратегией действий, то есть причина кроется в нас самих, а не во внешних силах, не поддающихся контролю. Я неоднократно становился свидетелем ситуаций, когда команда объявляла, что в своих действиях руководствуется принципами системного мышления, но на практике не делала ничего или стойко стояла на том, что «единственное, что можно сделать, — это смириться с проблемами». Подобные стратегии успешно помогают только в одном — отказаться от попытки понять, как наши собственные действия ведут к созданию тех самых проблем, с которыми потом приходится мириться. Системное мышление в большей мере, чем другие аналитические методы, является свойством зрелой команды, способной к анализу сложных проблем и конфликтных ситуаций.
Наконец, дисциплина командного обучения, как и любая другая, требует практики. Именно этого зачастую не хватает командам в современных компаниях. Разве может симфонический оркестр обойтись без репетиций? Или спортивная команда без тренировок? Весь процесс обучения в команде строится на непрерывной смене тренировок и действий. Сегодня мы пока только учимся создавать аналогичные возможности для тренировок в условиях управленческих команд. Некоторые примеры приведены далее.
Несмотря на всю свою важность, значение обучения в команде до сих пор понимают слабо. До тех пор пока мы не опишем это явление подробнее, для большинства оно останется загадкой. Пока не будет подведена теоретическая база, объясняющая, что происходит при обучении в команде (в противовес тому, как происходит обучение отдельных участников), мы не сможем отличить интеллектуальную силу команды от «коллективного разума», когда участники поддаются давлению группы и проявляют конформизм. До тех пор пока не появятся надежные методы формирования команд, способных к совместному обучению, появление таких команд будет оставаться делом счастливого случая. Поэтому эффективное обучение в команде — важный шаг в развитии обучающейся компании.
ДИСЦИПЛИНА КОМАНДНОГО ОБУЧЕНИЯ
В известной книге Physics and Beyond: Encounters and Conversations Вернер Гейзенберг (автор принципа неопределенности, играющего ключевую роль в квантовой механике) утверждает, что «наука строится на разговорах. Взаимодействие разных людей может привести к научным открытиям чрезвычайной важности». Гейзенберг вспоминает своё общение с Паули, Эйнштейном, Бором и другими выдающимися учеными, которые произвели революцию в классической физике в первой половине XX века. Это общение, которое, по словам Гейзенберга, «глубоко повлияло на его образ мышления», буквально привело к появлению многих теорий, прославивших этих ученых. Диалоги, в которых участвовал Гейзенберг и которые он воспроизвел очень эмоционально и в подробностях, иллюстрируют поразительный потенциал коллективного обучения: вместе мы способны быть более проницательными и разумными, чем каждый из нас в отдельности. Потенциально коэффициент умственного развития группы может быть выше, чем у любого из ее участников.
Учитывая опыт Гейзенберга, неудивительно, что значительный вклад в развитие зарождающейся дисциплины обучения в команде внес современный физик Дэвид Бом. Дэвид Бом, один из ведущих теоретиков квантовой физики, разрабатывал теорию и методы «диалога», в результате которого «группа открывается для потока превосходящего ее разума». На самом деле идея диалога совсем не нова: ее активно применяли и в Древней Греции, и во многих «примитивных» обществах, например в племенах американских индейцев. К сожалению, в современном мире она практически утрачена. Каждому из нас в той или иной мере доводилось испытать на себе ее эффект: когда мысли, озвученные в разговоре с кем-то, вдруг словно обретали собственную жизнь и вели вас в том направлении, о котором раньше вы и подумать не могли. Однако это происходит крайне редко и скорее в результате случайного стечения обстоятельств, а не системных усилий и целенаправленной практики.
Недавняя работа Бома на тему теории и практики диалога представляет собой уникальный синтез двух основных интеллектуальных течений, которые лежат в основе дисциплин, обсуждавшихся в предыдущих главах: системного или целостного понимания природы, а также взаимодействия между мышлением и внутренними моделями, с одной стороны, и нашим восприятием и действиями — с другой. По мнению Бома, «квантовая теория предполагает, что Вселенная в основе своей есть неделимое целое, хотя на определенных уровнях она может быть представлена в виде отдельно существующих частей. В частности, это значит, что на теоретическом квантовом уровне точности невозможно отделить измерительный инструмент от измеряемого объекта. Следовательно, на этом уровне невозможно отделить восприятие от действия».
Это напоминает основные положения системного мышления: происходящее чаще всего является следствием наших действий, направляемых нашим восприятием. Похожие вопросы поднимает и теория относительности, о чем говорит Бом в книге The Special Theory of Relativity (1965 год)
[110], когда более явным образом начинает соотносить системные перспективы и ментальные модели. В частности, он утверждает, что целью науки является не «накопление знаний» (поскольку в конце концов все научные теории оказываются ложными), а скорее создание «интеллектуальных карт», которые формировали бы наше восприятие и направляли действия, обеспечивая постоянное «взаимное участие природы и сознания».
