Закончив сравнивать записи, Баумайстер и Розен поняли, что независимо друг от друга обнаружили один и тот же принцип и скоординировали публикацию своих работ в 2001 году. Оба труда теперь стали одной из самых цитируемых книг в социально-научной литературе. Они вдохновили психологов и многих других ученых на проведение сотен исследований негативного уклона. Так его обнаружили в новых областях, проанализировали его эффекты и проверили методы борьбы с ним. Мы хотим начать делиться все возрастающим количеством открытий с помощью этой книги. Они углубили наше понимание эффекта негативности и подтвердили базовые исследования.
Работа Розена в соавторстве с его пенсильванским коллегой Эдвардом Ройзманом называлась «Негативный уклон, доминирование негативности и заражение». Они пришли к следующему выводу: «Негативные события заметнее, сильнее доминируют в комбинациях и в целом эффективнее позитивных событий».
Труд Баумайстера назывался просто «Плохое сильнее хорошего». Он написал его вместе с двумя коллегами из Кейсовского университета – Эллен Братславски и Кэтлин Вос, а также Катрин Финкенауэр из Амстердамского свободного университета. Изучив данные, они пришли к следующему выводу: «Факт превосходства плохих событий над хорошими виден в повседневных событиях, важных эпизодах жизни (например, травма), результатах близких отношений, закономерностях соцсетей, межличностном общении и процессе обучения». Баумайстер и его соавторы отметили, что их собственная профессия целое столетие искажалась силой негатива. Журналы и учебники по психологии посвятили анализу проблем в два раза больше объема, чем определению источников счастья и благополучия. Почему? Одна гипотеза гласит следующее: «Психологи – пессимистичные мизантропы или садисты, которые испытывают извращенное удовлетворение от изучения человеческих страданий и неудач». Но лучшим объяснением этого факта команда Баумайстера посчитала давление на исследователей в этой молодой науке, связанное с требованием показать статистически значимые результаты: «Им нужно было изучить самые сильные возможные эффекты, чтобы отыскать правду во мраке дисперсии ошибок, а еще измерить ее. Если плохое сильнее хорошего, первые психологи не могли не тянуться к изучению негативной и проблемной стороны человеческой жизни».
Ученые следовали собственному принципу Анны Карениной, названному в честь знаменитого замечания Л. Н. Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Намного легче определить и измерить проблемы негатива, потому психологи и начали с них. Результаты исследований исказились еще больше, когда их обнародовали, потому что были пересказаны журналистами, которые хотели произвести мгновенный эффект своими статьями, а это, конечно же, подразумевало плохие новости. Поэтому авторы писали много историй о последствиях травмы и депрессии, но очень мало о стойкости разума и способности быть счастливым.
Посттравматический синдром стал широко известен, в отличие от концепта посттравматического роста, который встречается чаще. Многие люди в конце концов чувствуют, что пережитая травма сделала их более сильными, мудрыми, зрелыми, толерантными, понимающими. Или в каком-то смысле улучшила их. Влиятельный психолог Мартин Селигман часто жаловался на то, сколько внимания уделяют посттравматическому синдрому по сравнению с посттравматическом ростом. Это происходит из-за того, что люди по ошибке ждут от плохих случаев только дурных последствий. После ужасного события примерно 80 % людей не испытывают посттравматический стрессовый синдром. Хотя плохое событие сильнее хорошего, со временем люди реагируют на него так конструктивно, что им становится легче справиться с проблемами жизни. Удар судьбы в конце концов может сделать нас сильнее.
Психологи и журналисты были так заняты попытками подчеркнуть плохое, что пропустили настоящую правду о человеческой стойкости. Лишь осознав негативный уклон в своей сфере, психологи стали компенсировать его, изучая способы развития выносливости, роста и благополучия, а не просто пытаясь облегчить муки. Для этого они присмотрелись к силе плохого, как и исследователи в других сферах. Когнитивисты нашли новые способы противостояния ему при лечении тревожности и других расстройств. А еще научились использовать его силу для ускорения обучения. Экономисты уяснили, что негатив улучшает продуктивность работников. Социологи поняли, что сила плохого вдохновляет на благородное поведение, вот почему ад существует в большинстве популярных религий. Христианская доктрина первородного греха, гласящая, что человечество обречено на вечные страдания из-за Адама и Евы, может показаться слишком суровой. Несправедливым кажется и то, что героя в древнегреческих трагедиях наказывают за одну-единственную трагическую ошибку. Но эти верования соответствуют базовому элементу психологии и эволюции человека. Чтобы существовать, жизни приходится побеждать ежедневно. А смерти достаточно выиграть только раз.
Маленькая ошибка или недочет способны стереть весь успех. Негативный уклон адаптируется – таким термином биологи называют характеристику, которая увеличивает шансы на выживание индивида или целой группы. Среди наших предков в саванне выживали охотники-собиратели, которые больше старались избегать ядовитых ягод, а не выбирать вкусные. Они внимательнее высматривали хищников-львов, а не газелей. Признание доброты не было вопросом жизни и смерти, а вот игнорирование враждебности могло оказаться фатальным. На уровне группы выживание зависит от того, что исследователи называют принципом цепочки (основанным на идее, что прочность цепочки определяет ее самое слабое звено): один хороший человек не мог обеспечить выживание клана, но один беспечный повар мог бы отравить всех, приготовив ядовитые клубни. И единственный предатель мог сдать клан врагу.
И в наше время одна ошибка все еще может вас убить. Один враг способен сделать вашу жизнь несчастной. Одна неудача может стереть все предыдущие успехи. Концентрация на угрозах – важный элемент эволюции. Но острое чувство плохого может лишать нас сил, и то, что спасало охотников-собирателей, не всегда помогает нам.
Желание питаться калорийно было полезно в трудные времена в саванне, но сейчас, когда продавцы соблазняют нас нездоровой едой весь день, это может привести лишь к ожирению и проблемам со здоровьем. У негатива тоже есть продавцы, и они пользуются СМИ так же искусно, как и торговцы вредной пищей.
Вот почему современный мир кажется таким опасным. Терроризм – детище эры СМИ. До второй половины XIX века убийство нескольких невинных граждан было стратегически бесполезным. Но когда телеграф и дешевая пресса стали быстро распространять новости, террористы осознали силу одного ужасного действия. И ситуация катится по наклонной с тех пор, как кабельные каналы, сайты и СМИ начали соревноваться за внимание аудитории круглосуточно и каждый день. Они играют на врожденных эмоциях, подчеркивая угрозу, исходящую от природы, технологий, иностранцев и политических оппонентов. Выборы Дональда Трампа стали золотой жилой рейтингов, потому что упор сделали на худшее. В итоге едва ли проходит неделя, чтобы нас не предупреждали: «Западная цивилизация обречена».
Весь день власть плохого довлеет над нашим настроением и решениями. Она управляет новостями и провоцирует публичные дебаты, ведь ей злоупотребляют журналисты, политики, маркетологи, блогеры, гадюки из соцсетей, интернет-тролли и все, жаждущие нашего внимания на экранах. По историческим стандартам прошлая четверть века была необычайно спокойной, но люди стали свидетелями большего количества битв и кровопролития, чем когда-либо раньше.
