В таких простых экспериментах изолировать интересующую переменную довольно просто, однако в исследовании, где изучается рацион, сделать это гораздо сложнее. Хотя Холл и его коллеги приложили все усилия, чтобы разработать два максимально похожих рациона по всем критериям, некоторые из факторов, например количество калорий на грамм, были несопоставимы. Число калорий на грамм (энергетическая плотность) значительно различается у разных продуктов. Например, в куске чизкейка с белым шоколадом и перечной мятой содержится аж 900 калорий, в то время как в такой же массе цельного молока – 130 калорий. Как мы уже говорили в первой главе, ультраобработанные продукты энергетически плотные. Оказывается, энергетическая плотность побуждает нас съедать больше, независимо от способа обработки продукта. Представьте, как Гай Фиери
[133] готовит вам еду.
ГОСПОДИ, ЧТО Я НАДЕЛАЛ, ПРОСТИТЕ!
Его блюда были бы невероятно энергетически плотными, но совершенно необработанными. А теперь представьте, что вам готовит Джада де Лаурентис
[134]. Приготовленная ею еда тоже будет необработанной, но гораздо менее энергетически плотной. Какой пищи вы съедите больше?
Да, приготовленной Гаем, и вы будете себя за это ненавидеть.
Та же идея используется в исследовании Холла. Рацион, состоящий из ультраобработанной пищи, был гораздо более энергетически плотным
[135]. Таким образом, увеличение веса как минимум частично может объясняться различием в энергетической плотности, а не способе обработки.
Если вы сейчас орете на страницу, что никто в здравом уме не предпочел бы фахитас Фиери фасоли Джады, то вы забываете еще об одной переменной: личные предпочтения.
Кто-то сказал: «В результате исследования выяснилось, что людям просто больше нравится вкусная кесадилья, а не скучный салат». Иными словами, некоторые любят «Гарри Маленькиеяйца», а не фильм «Гарри Поттер и философский камень», потому что предпочитают порно искусству. Это не сумасшедшая мысль, но 20 участников исследования оценили два рациона как примерно одинаковые с точки зрения «приятности». Вы можете сказать, что в таком случае вкус не является важным фактором, но Деннис Бьер, бывший главный редактор «Американского журнала диетического питания» (American Journal of Clinical Nutrition), с этим не согласен. По его мнению, сам факт того, что люди, которые ели ультраобработанную пищу, потребляли на 500 калорий больше, – это явный показатель, что такая еда вкуснее
[136].
Если бы исследование было направлено только на то, чтобы узнать, как ультраобработка продуктов сама по себе влияет на увеличение веса, рационы нужно было сделать более схожими в плане энергетической плотности и нескольких других переменных, которые мы не рассматривали. Но есть и другие причины, по которым мы пока не хотим воспринимать это испытание всерьез.
Этот эксперимент был не очень масштабным (в нем приняло участие 20 человек) и относительно коротким (28 дней), особенно по сравнению с целой жизнью питания определенными продуктами. Кроме того, Холл не мог скрыть от людей, что исследование связано с пищей, которую они едят. Это было бы невозможно. Он пытался утаить от испытуемых некоторые аспекты и сказал, что это не исследование, посвященное похудению. Однако участники интуитивно понимали, что оно должно было определить, вредны ли ультраобработанные пищевые продукты, и у них наверняка уже были сформировавшиеся представления о такой пище, которые могли повлиять на результаты.
Кроме того, обстановка, в которой проводился эксперимент, совсем не была похожа на реальную жизнь. Помимо того, что добровольцы жили в больнице и у них измеряли все показатели, какие только можно, им регулярно задавали вопросы вроде: «Насколько вы сейчас голодны?» и «Как сильно вы хотите поесть?» Их также просили оценивать пищу, причем иногда в процессе ее потребления. Что в этом плохого? Дело не в том, что это может повлиять на различия между двумя группами, а в том, как это может сказаться на проведении аналогичного испытания в другой обстановке. Иными словами, если бы вы пошли домой и придерживались рациона из необработанных продуктов, то не смогли бы в точности воспроизвести эксперимент. Вы бы не жили в больнице и не думали о еде так много, вас бы постоянно не тыкали иголками и не взвешивали. Все это могло бы повлиять на ваше поведение, что, возможно, сказалось бы на числе потребляемых калорий и похудении. Тем не менее Холл ничего не мог с этим сделать. Поместить добровольцев в больницу, кардинально изменив их привычное окружение, было единственным эффективным способом полностью контролировать питание испытуемых.
Еще одной проблемой могли быть сами добровольцы. В среднем их индекс массы тела (ИМТ) составлял 27, то есть, согласно критериям Всемирной организации здравоохранения, у этих людей был лишний вес. Они были довольно молоды (средний возраст – 31 год). Все были готовы участвовать в сложном клиническом исследовании продолжительностью один месяц. Опять же, это вряд ли повлияло на различия между группами, но все это не означает, что результаты исследования могут быть применимы к вам. Если вы, например, 75-летний человек с ИМТ 22, не имеющий никакого желания стать объектом изучения, то вы значительно отличаетесь от участников эксперимента, и его результаты могут не иметь отношения к вам.
Обе вышеупомянутые проблемы являются типичными для рандомизированных контролируемых исследований. Дело не в том, что Холл что-то сделал неправильно. В действительности главный недостаток испытаний такого типа состоит в том, что обстановка проведения эксперимента и люди, принявшие в нем участие, практически никогда в точности не соотносятся с вашей ситуацией. Таким образом, результаты нельзя просто обобщить.
Хорошо, давайте снимем Шляпу мерзавца и похвалим Холла за то, что действительно заслуживает высокой оценки.
Во-первых, это исследование прошло тщательную и продуманную предварительную регистрацию. Холл четко измерил то, что изначально и планировал. Более того, он сделал все необработанные данные общедоступными, поэтому, если кто-то решит проверить расчеты или провести новые, он может это сделать, не спрашивая разрешения. Оба этих поступка убеждают меня в том, что результаты исследования не являются сфабрикованными. Хотя некоторые переменные у двух рационов отличались, многие были очень схожими. Например, обе системы питания были практически идентичными в плане соотношения калорий, которые участники потребляли из углеводов, белков и жиров. Таким образом, некоторые переменные можно было вычеркнуть из списка потенциальных виновников, и это было очень удобно.
