Глава 2
Так что тут происходит?
Жизнь коротка, наука длинна.
— Гиппократ
Кто я вообще такой? Я сертифицированный врач, которого недавно приняли в Американскую академию семейной медицины, — это довольно-таки важное событие для семейного врача. Я занимаюсь медициной в маленьком городке американского юга больше десяти лет, и за это время узнал немало о недостатках современной медицины. Если вы сломали ногу или у вас лопнул аппендикс — современная медицина вам необходима. А вот если вы сравнительно здоровы и заинтересованы в оптимизации здоровья и работе над настоящей, осмысленной профилактикой заболеваний, то современная медицина, скорее всего, вас подведет.
Я стою ровно посередине между всем хорошим и всем плохим в современной медицине. Я никогда не хотел быть частью проблемы, но сейчас, оглядываясь назад, очевидно, что я все же ею стал. Маленькое захолустное графство, в котором я работал всю карьеру, недавно назвали одним из самых нездоровых графств во всем штате Теннесси, и я почувствовал себя неудачником. Мне хорошо платили за то, что я подавал ужасный пример и давал ужасные советы своим пациентам. Когда я только начинал практиковать, я был молодым и стройным, и мое здоровье было великолепным. Шли годы, мой рацион питания все ухудшался, и я все время считал себя слишком занятым, чтобы заниматься хоть какой-то физической активностью.
Через несколько лет после начала карьеры я прошел медосмотр и с изумлением узнал, что у меня начинается диабет. Это мне совсем не понравилось. Однажды у меня началась одышка, когда я попытался завязать шнурки. Я всегда пытался давать хорошие советы и подавать хороший пример, но стало ясно, что я не делаю ни того, ни другого. Я понял, насколько комично и стыдно это выглядит: я каждый день советую пациентам сбросить вес, хотя мой живот выглядит так, словно у меня вот-вот начнутся роды.
Пациенты должны иметь возможность не сомневаться в интеллектуальной честности своих врачей. Они платят не за то, чтобы им давали среднепотолочные, но красиво звучащие ответы на медицинские вопросы.
Мое «пробуждение» длилось не один год, но началось оно как раз с понимания, что я — жирный врач, который ждет от пациентов, что они будут прислушиваться к моим советам по поводу лишнего веса и здоровья. После этого я впервые применил в медицине свою естественную склонность и умение ставить все под сомнение и ничему не верить слепо. Чем глубже я погружался в исследования, тем больше осознавал свое невежество. Я всегда обладал естественной способностью (кто-то может назвать это проклятьем) ставить под сомнение то, что говорят эксперты в любой отрасли. Иногда эта способность навлекает на меня проблемы. Однако на этот раз она помогла мне стать более хорошим врачом. Поскольку наши тела состоят из пищи, которую мы едим, я решил, что питание будет хорошей отправной точкой. Я покопался в коробках, где лежали конспекты из медицинской школы, достал из них все, что нам рассказывали о питании, и перечитал заново.
Поскольку питание так важно для здоровья, вы, наверное, подумали, что у меня на столе лежала целая куча книг и тетрадей? А вот и нет: я нашел только конспекты за полсеместра и одну книжку в мягкой обложке. Весь объем полученных знаний по этой теме я мог спокойно удержать на одной руке. Я не шучу — это все, что я и 175 моих однокурсников узнали о питании за четыре года в медицинском вузе. Большинство лекций по питанию нам читал профессор-биохимик, уроженец Новой Зеландии. Все, что я о нем помню, — акцент и то, как интересно он произносил слово «паста» (паассста). Я помню, как он произносил это слово, не только потому, как он его произносил, но и из-за того, как часто он это делал.
На своих немногочисленных лекциях он рассказал нам о своем диабете и хрупком здоровье. А еще он рассказывал нам о том, что ежедневно ест по несколько порций цельнозерновой пасты, чтобы контролировать уровень сахара в крови. В бытность студентом я не понимал, как макароны связаны с сахаром в крови и насколько вообще нелепо звучит эта фраза. Мы, студенты-медики, усвоили из его лекций, что, если есть много цельнозерновых макарон, это приносит какую-то пользу при диабете. Посмотрев в зеркало на свой толстый живот, я понял, что цельнозерновая паста не помогает ни мне, ни моим пациентам. Окончательно убедившись, что я ничего не знаю о пище, действительно полезной для организма, я начал — впервые за свою медицинскую карьеру — серьезно изучать питание.
Поначалу я решил, что правильным подходом будет изучение учебников и журналов по диетологии. Но я быстро понял, что большинство информации, содержащейся в литературе, спонсируется крупными пищевыми корпорациями, и она практически бесполезна для профилактики и лечения. Потом я поискал информацию о диете Аткинса. В медицинском мы узнали, что она может быть вредна для почек, и нам сказали, что ее, скорее всего, не стоит назначать нашим пациентам. Когда я впервые просмотрел научные статьи, выводы в большинстве из них, казалось, согласовывались с этой рекомендацией. Но когда я прочитал их снова — на этот раз полностью, а не только одни выводы, — то обнаружил, что результаты не соответствуют сделанным выводам. Это стало для меня странным пробуждением как для врача. Врачи — люди занятые, так что часто читают лишь выводы исследований, а не статьи целиком. Они так поступают, потому что вполне справедливо предполагают, что вывод — это краткое и честное подведение итогов исследования на основе полученных результатов.
Оказывается, ученые часто подгоняют выводы исследований под собственные мысли о том, что должна (или не должна) показать его работа. Или, что еще хуже, выводы искажаются из-за требований крупных фармацевтических или пищевых корпораций, финансировавших исследование. Я решил, что диета Аткинса вовсе не так опасна, как меня заставляли думать, и попробовал ее на себе. За два месяца я сбросил девять килограммов, а почки работали даже лучше, чем до начала! Проблема с диетой Аткинса у меня была одна: я люблю овощи и ягоды, и мне без них было тяжко. Мне стало скучно постоянно есть рибай-стейк и сливочное масло (реальная история, да). Я рассматривал диету Южного пляжа
[5], диету Орниша
[6] и еще несколько. А потом нашел книгу Марка Сиссона The Primal Blueprint («Первобытный план»). Она оказалась мне близка и изменила всю мою парадигму питания, здоровья и медицины. В этой книге описывалось подражание первобытной, или палеодиете, — рациону наших предков, каким он был тысячи лет назад.
