Подчинение пристрастиям – это попытка раненого ребенка набраться сил. Но в сочетании со стыдом и шоком эти действия очень сильно напоминают стремление к саморазрушению. Мы пытаемся хоть как-то заполнить внутреннюю пустоту и в то же время видим, как сами же издеваемся над собственным телом или же постоянно отвлекаемся от эмоционального и духовного роста. И мы себя за это ненавидим. Чтобы понять причины стремления к разным злоупотреблениям и устранить их, нам нужно провести огромную внутреннюю работу, научиться любить себя и относиться к себе с глубоким состраданием. Только тогда мы сможем заменить следование пристрастиям на более полезные и здоровые действия.
Наблюдение с любовью и пониманием
Если мы любим и понимаем своего раненого ребенка, если мы принимаем то, как он себя проявляет, то паника начинает отступать, и наши реакции на происходящее становятся не такими частыми и не такими бурными. Внутри нас появляется достаточно пространства, чтобы удерживать чувства раненой части. Нам больше не нужно действовать бездумно, выплескивая свои эмоции на других. Но развитие требует времени.
Если мы не подавляем эмоции раненого ребенка и не отказываемся от них по каким-то духовным соображениям, то процесс внутреннего роста будет постоянным.
Когда мы наблюдаем за собой для того, чтобы лучше себя узнать, наше сознание растет. Когда раненый ребенок выходит на первый план, вновь и вновь проигрывая сцены отдаления и недоверия, а также различные сценарии обвинения других, важно научиться видеть стереотипы и распознавать те ситуации и людей, которые задевают чувства нашей раненой части. Полезно замечать моменты, когда ребенок берет над нами верх. Он или она приносят определенное внутреннее чувство, и мы можем научиться осознавать это чувство тогда, когда оно возникает.
Иногда мы решаем не выражать эмоции, иногда же мы не в состоянии себя сдерживать. Наш опыт показывает, что настоящим искусством является умение наблюдать за собой и принимать то, что мы видим, ничего не избегая и не переделывая себя. Здесь нужно обладать достаточной силой и смелостью, потому что видеть и чувствовать свои собственные реакции и перепады настроения действительно больно. К тому же поведение раненого ребенка вызывает неодобрение со стороны других. Мы рискуем оказаться отвергнутыми или недовольными сами собой. И это тоже больно. Однако если мы научимся относиться к себе с пониманием и сочувствием, то постепенно расширим внутреннее пространство, в котором можно испытывать боль и страх, не задевая при этом других и не отдаляясь от них. Тогда энергия начнет течь в другом направлении, и мы обретем зрелость.
Мы не предлагаем потакать чувствам раненого ребенка или оправдывать его поведение. Мы призываем вас отыскать ту тонкую грань, балансируя на которой, вы не станете подавлять эмоции, однако и не будете выплескивать их наружу без разбора. Говоря об умении удерживать эмоции и наблюдать их, мы имеем в виду готовность признать существование раненой части, желание понимать ее и исследовать причины ее возникновения. Закончить первую часть книги мы хотели бы примером из нашей личной жизни.
Криш: Недавно Амане пришлось перенести операцию на стопе после несчастного случая, произошедшего во время нашей поездки на Бали. В течение нескольких недель после операции стопа продолжала болеть, и Амана была практически недееспособна. Я должен был заботиться о ней, а также вести домашнее хозяйство. Я и не подозревал, как много разных дел приходится делать по дому, до тех пор, пока судьба не заставила меня этим заниматься. Кроме того, я заметил, что меня раздражало буквально все, а еще я чувствовал себя бессильным, потому что не мог помочь Амане справиться с болью. Хуже того, в самый разгар ее болезни нам пришлось провести трехдневный семинар. Сейчас я ругаю себя за то, что не проявлял к жене большего сочувствия и не слишком хорошо о ней заботился (мне кажется, что из докторов получаются плохие сиделки).
Ухаживая за Аманой, я вспомнил, что, когда мне было семь лет, моя мать провела в больнице почти целый год. У нее была тяжелая форма туберкулеза. Пока она болела, мною занимались горничная и отец, который на самом деле все время работал. В тот уязвимый период своей жизни я чувствовал себя одиноким и брошенным. Со временем я подавил в себе эти чувства. Однако они продолжали жить в одном из отдаленных уголков моей души. Вспоминая то, что происходило со мной в тот период, я понимаю, почему болезнь Аманы так сильно задела чувства моего раненого ребенка. Неожиданно Амана, которая всегда заботилась обо мне и о нашем быте, которая всегда была предусмотрительна и внимательна, исчезла, предоставив меня самому себе.
Когда мы «впадаем в детство», нам становится очень трудно себя сдерживать. Тем не менее, у нас всегда есть возможность извлечь из ситуации урок и больше узнать о себе и о своей раненой части.
Часть 2. Освобождение от оков ложного доверия
Глава 5. Футляр
Тюрьма нашей обусловленности
Мы обнаружили, что, сколько бы мы над собой ни работали, мы не сможем научиться доверять ни себе, ни другим до тех пор, пока не распрощаемся со своим прошлым. Нам необходимо расстаться с тем образом жизни, на который нас запрограммировали. Нам нужно научиться жить не по сценарию. На это требуется огромное мужество. Чтобы понять значение расставания с прошлыми стереотипами, мы начнем с того, что расскажем вам о силе обусловленности – о том, что мы называем футляром.
Криш: Я помню один непростой разговор. Когда я последний год учился в школе, в моем классе был один очень смышленый ученик, но он никогда ничего не делал и держался особняком. После уроков он все время сидел в маленьком кафе неподалеку от школы. Мне он казался интересным парнем, но я сторонился его, потому что считал, что он слегка с приветом. К тому же я был слишком занят, потому что очень хотел быть первым учеником в классе и лучшим спортсменом в школе. Однажды, возвращаясь домой после занятий, я проходил мимо того кафе и решил зайти поболтать с ним. Я сел за его столик. Какое-то время мы сидели молча, а потом он вдруг спросил:
– Разве ты не видишь, что все это дерьмо собачье?
– Что все? – переспросил я.
– Да все, что ты делаешь. Пытаешься быть первым, лучшим, лижешь учителям задницы. Все твое существование – дерьмо. Ты что, не понимаешь? Для кого ты так, на хрен, корячишься?
– Для себя. Хочу поступить в хороший колледж.
– Чувак, ты что, не понимаешь, что ты – просто робот ходячий?! Господи! Ты же неглупый парень – протри глаза и перестань играть в эту тупую игру.
В то время я и понятия не имел, о чем он таком говорил. Мы не виделись с тех пор, как закончили школу, но его слова я запомнил навсегда. Тогда мне казалось, что у него просто эмоциональный срыв, но теперь я понял: он знал то, что я начал для себя открывать только спустя много лет после окончания колледжа.
