В отношениях с любимыми нам необходимо быть настоящими. Отказ от жизненно важного для себя приводит к обидам, взаимным упрекам и отдалению. Часто мы отрицаем свои желания или уступаем только ради того, чтобы избежать конфликта, поскольку чувствуем неодобрение со стороны партнера или его невысказанные ожидания. Это разрушает отношения, близость уходит, и мы начинаем отдаляться друг от друга. Мы перестаем доверять себе, и тогда другой человек тоже не может нам доверять. Ему становится непонятным, почему мы поступаем так или иначе: нам действительно что-то очень нравится или мы боимся выражать себя и просто хотим ему угодить.
Например, мы перестаем встречаться с друзьями, которые не нравятся партнеру. Или все реже и реже занимаемся любимым делом, потому что должны посвящать много времени отношениям. Или во время занятий сексом мы делаем то, что не нравится нам, но нравится другому. Или мы говорим не то, что думаем или чувствуем. Все эти компромиссы могут быть едва заметны, но ведут к тому, что, игнорируя собственные потребности и желания, мы перестаем доверять себе и другим.
Нам нужно научиться уважать свои потребности, несмотря на риск разрыва отношений.
Это не значит, что, живя с другим человеком и желая сохранить с ним близкие отношения, мы не должны учитывать и его потребности. Но если, соблюдая интересы другого, мы теряем нечто жизненно важное для себя, то это уже не совместная жизнь, а компромисс.
Ключевой момент № 4 – доверие возрастает, если мы открываемся и не боимся быть уязвимыми рядом с партнером
Здесь мы уделим внимание трем направлениям. Во-первых – решению видеть свой страх близости и идти сквозь него. Во-вторых – желанию и готовности рассказать партнеру о своем травмирующем опыте и готовности выслушать любимого на эту тему, принимая его со всем его «багажом». В-третьих – искреннему стремлению исследовать силовые игры, которые мы ведем, видеть свои защиты, манипуляции и мстительность.
а. Желание и готовность видеть свой страх близости с другим человеком.
Наряду с уважением собственных потребностей и своей энергии, нам также нужно постоянно прикладывать усилия к тому, чтобы пробиваться сквозь толстый слой наших психологических защит. В начале отношений партнерам легко оставаться открытыми, потому что они еще не успели затронуть раны друг друга. Но со временем прежние стереотипы и защитные механизмы набирают силу. И чем ближе мы становимся друг другу, тем страшнее открываться, потому что в близких отношениях мы сталкиваемся с очень глубокими уровнями стыда и боли. Когда детские ожидания терпят крах, мы начинаем копить обиды и постепенно отдаляемся друг от друга. Чтобы сохранить любовь, чтобы она росла и приносила радость, нам необходимо делать над собой усилие и все больше и глубже раскрываться перед любимым человеком. Накапливая обиды либо идя на поводу у страхов, мы позволяем жизни наваливаться на нас тяжелым грузом и испытываем постоянное напряжение. Проходят дни, недели, месяцы, а мы все время чем-то заняты, постоянно суетимся, куда-то бежим, и у нас не хватает ни времени, ни сил на общение с любимым или любимой, на глубокие и значимые встречи с самыми близкими людьми.
Криш: В отношениях с Аманой я впервые заметил, что чувствую какую-то тяжесть после того, как некоторое время занимаюсь исключительно «своими делами». Раньше мне тоже становилось хуже, но в основном из-за чувства вины. Теперь же я замечаю, что мне чего-то не хватает. Когда мы долго не общаемся по душам и не проводим время вместе, внутри меня возникает какое-то странное, некомфортное чувство.
Мне, как антизависимому человеку, всегда было гораздо уютнее пребывать в собственном мире, чем в мире отношений. Потребовалось время, чтобы я научился чувствовать такую же удовлетворенность от присутствия другого человека, какую я испытываю в «одиночестве». (Я поставил слово «одиночество» в кавычки, потому что, будучи антизависимым, я никогда до конца не понимал смысла этого слова. Это скорее мой страх быть поглощенным, потеряться, раствориться и желание избежать близости.) Оказалось, что делиться с другим человеком не всегда означает разговаривать с ним. Часто это просто обмен энергиями в общем пространстве, где я могу быть и с собой, и с Аманой. Но мне приходится напоминать себе об этом, когда я теряю связь с собой, начинаю действовать по-старому, бессознательно погружаясь в мир автоматических действий и проекций, и забываю о близости с любимой женщиной.
б. Знакомство со своей личной историей, с личной историей партнера и принятие наших травм.
Близость с другим человеком невозможна без знания его личной истории, его травмирующего опыта, без понимания и принятия того, что с ним было. Внутри каждого из нас живет часть, которая стремится к слиянию с любимым, а также часть, которая всегда хочет быть отдельной. Если мы отрицаем одну из этих частей, то, скорее всего, будем проецировать ее на партнера, то есть видеть в нем отрицаемую нами часть. Если же мы осознаем обе потребности в самих себе, то не только сможем следовать своим желаниям, но и будем более чуткими к потребностям близкого человека. Когда возникает желание защищаться, с дискомфортом справиться легче, если оба партнера ценят друг в друге и желание близости, и потребность в уединении.
Из-за детских травм сложно поддерживать такие любовные отношения, в которых гармонично учитывались бы потребности обоих партнеров, особенно потребности в близости или в одиночестве. В этих сферах мы чрезвычайно чувствительны к отказу и неуважению. У каждого есть своя история о том, как его не любили, бросали, лишали чего-то жизненно необходимого или мешали стать самостоятельным и почувствовать свою индивидуальность.
Если мы знаем, как именно наши потребности в любви и поддержке не были удовлетворены в детстве, то нам легче понять, почему нас так ранит отсутствие близости, внимания и уважения со стороны партнера. То же касается и чувства, что нас используют или вторгаются в наше пространство.
Знание о том, что внутри каждого из нас живет раненый ребенок, помогает нам избегать непонимания и конфликтов. Однако нельзя использовать знание о своих травмах для того, чтобы игнорировать желания и чувства. Что же касается другого, то важно не только знать личную историю любимого человека, но и принимать его раненую часть всем сердцем, как будто мы сами испытываем эту боль. Тогда к нам приходят понимание, сопереживание и сострадание на самом глубоком уровне.
Если говорить точнее, то под знанием личной истории мы понимаем глубокое осознание травм и стыда, через которые нам пришлось пройти.
Мы рассказываем друг другу об обстоятельствах, в которых теряли себя, были вынуждены отказываться от своей настоящей природы и надевать маски для того, чтобы нас любили и одобряли. Вместе мы начинаем осознавать, каким образом нас не ценили, возможно, даже вообще не хотели, чтобы мы рождались, а также как нас унижали, подавляли, использовали, оскорбляли, программировали и перекрывали нашу жизненную энергию. Из всего этого и состоит личная история. Именно это и определяет модели и сценарии, лежащие в основе наших взаимоотношений. Зная личную историю любимого человека, мы можем понять, каким образом задеваем его раны.
