Псевдоэпилепсия
Поговорим о других симптомах. Иногда после нервного дня при засыпании непроизвольно сокращаются или подергиваются какие-то мышцы. Конечно, тревожный человек решит, что с ним что-то не так. Он придет к врачу и опишет свои подергивания, на что врач может обронить: «Вероятно, у вас эпилепсия? Давайте на всякий случай сделаем энцефалограмму». Нужно понимать, что для ипохондричного, мнительного человека эти слова — серьезный «удар» по психике. В его творческом воображении рисуются картины того, как на улице у него случается припадок, а подъехавшие врачи «Скорой помощи» булавкой пристегивают его язык к воротнику. Естественно, он не преминет воспользоваться интернетом или медицинской энциклопедией в поисках подробной информации об эпилепсии, после чего его действительно будет трясти всю ночь: «Точно! Все сходится! Врач как в воду глядел! Наконец мне попался хороший специалист! Правда, информация не очень приятная».
Однако объяснение непроизвольных подергиваний и сокращений мышц до банальности простое — это следствие огромного количества накопившейся тревоги, которая так пытается «разрядиться». Иными словами, остаточное напряжение, которое не было отреагировано и утилизировано. Мышцы, находящиеся в гипертонусе, словно просятся в работу через подергивания и спонтанно осуществляют ее, как только появляется возможность, к немалому удивлению своего хозяина.
Псевдоинфаркт
Точно так же обстоят дела с межреберной невралгией, которая якобы является проявлением инфаркта. Это яркий пример того, как тревожные люди фиксированы на боли в области сердца: ожидая инфаркта, они каждый раз получают его небольшую имитацию. Говоря иначе, «намоленный» тревожным вниманием участок тела спазмирует. Спазм сдавливает нервные окончания, в результате чего возникает межреберная невралгия — сначала дискомфортные, а затем болезненные ощущения, напоминающие инфаркт. Однако если нажать на этот участок тела, может выясниться, что боль ощущается снаружи. И если она меняет характер, значит, связана с поверхностным спазмом мышц. Однако тревожный человек, веря, что инфаркт вот-вот наступит, торопится вернуться в поликлинику, чтобы сообщить врачу о том, что его пора спасать. Это картина маслом! Прибегает такой человек — весь в мыле и пене — к кардиологу и, расталкивая очередь, кричит: «Срочно сделайте мне ЭКГ!» Врач косо смотрит на него и понимает, что ЭКГ лучше сделать. Естественно, никакого инфаркта нет и в помине. Тогда врач спрашивает: «А что вы так сильно дышали?» На что человек отвечает: «Да я к вам пару километров бежал… с инфарктом».
Десять раз покраснел — один раз отрежь
Думается, теперь понятно, почему вегетососудистая дистония не лечится неврологами: трудно вылечить здоровые сосуды, которые качественно функционируют. В уже упомянутые 1990-е годы в Москве можно было встретить объявление, гласящее, что социофобию лечат местные хирурги. Казалось бы, при чем здесь хирургия? Дело в том, что умельцы предлагали удалять вегетативные ганглии, ближайшие к «месту трагедии». Действительно: отрезал лишнее — и не краснеешь! «Ваша проблема в этом неподходящем цвете», — настаивали хирурги. И неважно, что будет с трофикой тканей, это вопрос десятый. Важно, что теперь можно не наливаться краской до конца жизни, какие бы неловкие ситуации ни возникали при общении.
SOS для сосудов
Итак, обычно тревожный человек сначала боится сердцебиения и патологий со стороны сердца, равно как испытывает страх задохнуться и настойчиво следит, как бы не поперхнуться, следит за проходимостью дыхательных путей и качеством совершаемых вздохов — вплоть до утраты автоматизма дыхания. В этом случае он искусственно дышит специальным образом. Последний страх особенно актуален, если в анамнезе обнаруживаются факты того, что человек тонул или его душили, например, в детстве, навалившись во время игры. А может, он просто сильно впечатлился сценой удушья или утопления в каком-то фильме и качественно примерил это на себя. Так или иначе, со временем понемногу разочаровываясь несбывшимися ожиданиями беды, человек понимает, что это не инфаркт, раз он так долго его беспокоит, не переходя к развязке, и что задохнуться не получится. Но когнитивное происхождение тревоги без работы над этим механизмом сохраняется, и беспокойство находит следующий объект для особого внимания. Возникает следующая претензия — к сосудам. Так происходит «миграция» симптома. Поскольку сосуды в их огромном количестве в нашем организме обследовать сложнее и, главное, получить гарантии (как того хотят тревожные пациенты), что они полностью в порядке все и целиком, крайне затруднительно, то на этом страхе человек может зафиксироваться и «застрять» на более долгий период. «Развлекаясь», например, с той же доплерографией или магнитно-резонансной томографией с сосудистой программой и выпытывая у врачей, «что там и как», человек не получит вожделенного гарантийного талона «техосмотра» организма хотя бы на ближайший сезон. Интерпретируя результаты таких обследований, врачи, как правило, безучастно заявляют тревожному человеку: «Не видим никаких патологий». Он недоумевает: «Как не видите, эскулапы слепые? Я же чувствую, что мои сосуды порвало в хлам! Они тряпками несколько лет висят!» Однако врачи непреклонны: «Видали мы порванные сосуды! А ваши с удовольствием сами носили бы!» Таких успокоений мнительному человеку хватает ненадолго.
Лечение здоровых сосудов
Итак, мы выяснили, что в случае с вегетососудистой дистонией сосуды работают исправно, и при трезвой оценке можно было бы даже сказать — хорошо, поэтому лечить их не нужно. Ведь если назначить человеку с симпатоадреналовым кризом препарат, понижающий давление, он может, успокоившись, грохнуться в обморок, а если повышать давление на фоне криза вагоинсулярного, скажем, путем употребления большого количества кофе, то ему станет дурно. Говоря иначе, такими методами сосуды не вылечить. Да и лечением это назвать трудно — скорее эти методы следует причислить к попыткам облегчить состояние, которые, как мы видим, способны его усугубить. Поэтому применение сосудистых препаратов людьми, страдающими симптомами вегетососудистой дистонии, часто лишь добавляет неприятных ощущений и переживаний. Вместо этого важнее понимать, что комплекс тревожащих состояний в большинстве случаев является гиперинтенсивным и экстремальным вариантом работы организма, иными словами, вариантом рабочей нормы (на фоне нагрузки).
Вспоминается анекдот. Приходит мужчина к врачу и говорит: «Люди бают, что коньяк расширяет сосуды». Доктор отвечает: «Да, есть такое дело». Мужчина заявляет: «Давайте лечить мое давление коньяком!» Доктор говорит: «Подождите, сосуды потом у вас все равно сузятся!» Пациент парирует: «Ну что вы, доктор, мы этого не допустим!»
Диффузия тревоги
Несмотря на отсутствие катастрофических последствий со стороны организма, человек может по-прежнему испытывать тревогу. Ведь она, в отличие от предметного страха, — явление диффузное. Когда тревожный человек фиксируется на каком-то органе или системе организма, тревога опредмечивается и возникает объект страха. И если сначала он подозревает «в измене» свое сердце и сосуды, после чего может «промелькнуть» онко- и спидофобия, рано или поздно человек приходит к боязни утратить «спасительный» контроль. Это самый надежный способ часто бояться и тревожиться. Таким образом, в какой-то момент в сознании человека возникает иррациональная и паралогическая идея о том, что надо лучше следить за «крышей», чтобы в случае чего вовремя ее удержать.
