Когнитивная триада депрессии
Рассмотрим подробнее триаду А. Бека. Негативное отношение к себе выражается в том, что человек оценивает себя как неадекватного, неполноценного, дефективного, больного или обделенного, хотя объективных оснований для этого нет. Иными словами, он верит в то, что плохой, с ним что-то не так и его не примут другие люди, или полагает, что является беспомощным и практически инвалидом. Негативная позиция относительно текущего опыта состоит в том, что человеку кажется, будто люди вокруг плохо к нему относятся, жизнь неприглядна и лишена смысла, ценности и окружающая действительность предъявляют к нему непомерные требования или чинят непреодолимые препятствия на пути к жизненным целям. Наконец, отрицательное отношение к собственному будущему проявляется в том, что человек видит в нем нескончаемую череду тяжелых испытаний и страданий, полагая, что ему предстоит постоянно терпеть трудности, разочарования, лишения и страдания, за которыми неминуемо ждет провал и драматический финал.
Порочный круг депрессии
Дисфункциональное негативное мышление человека приводит его к неверию в свои возможности, сокращает ежедневную активность, вплоть до полной бездеятельности, что, в свою очередь, приводит к так называемой ангедонии — снижению получения удовлетворения и удовольствия от жизни и того, что ранее их приносило. Это подавляет настроение и еще больше способствует негативным оценкам, рассуждениям, прогнозам. Параллельно у человека нарастает негативное видение себя (усиливается негативная «Я-концепция»), что опять же ведет к сокращению активности из-за ощущения беспомощности и безнадежности (соответствующих глубинным убеждениям и частям «я-концепции» и картины мира). На фоне работы глубинных и промежуточных убеждений включаются компенсаторные стратегии, когда человек не разрешает причины возникающего подавленного состояния, а пытается скомпенсировать плохое настроение какими-либо ситуационными действиями, например «с утра выпил — весь день свободен» («Доктор, я постоянно покупаю в магазине водку. Я шопологик?»). Отвлечение и избегание, гиперконтроль или отказ являются типичными категориями (наборами вариантов в данном направлении) компенсаторных стратегий. Если женщина пытается избавиться или хотя бы отвлечься от страданий путем, например, шопинга — покупает массу ненужных вещей, от которых «ломятся шкафы, а надеть все равно нечего», в итоге это усугубляет ее состояние. Ведь в результате она может начать обвинять себя за «бездарно» потраченное время, израсходованные деньги, взятые кредиты и т. п. Отсюда чувство безысходности, поскольку, как и ожидалось, в результате покупок ей не полегчало, наоборот, стало хуже. И опять — подавленное настроение, начинается новый виток блужданий по замкнутому кругу.
Соломинка компенсаторных стратегий
Почему так сложно вырваться из порочного круга депрессии? Потому, что все ее элементы подкрепляют и стимулируют друг друга. Рассмотренная выше когнитивная триада депрессии Бека (негативное отношение к себе, текущей действительности и будущему) опирается на глубинные убеждения человека, которые через систему правил / промежуточных убеждений порождают многочисленные симптомы депрессии, усиливающиеся за счет компенсаторных стратегий и негативных трактовок жизненного опыта («Я плох», «Ситуация безнадежна», «Впереди лишь страдания»), что, в свою очередь, укрепляет когнитивную триаду депрессии.
Человеку тяжело и печально, он пытается с этим справиться. Как писал американский сатирик Генри Менкен, в трудной ситуации у человека всегда есть решение: простое, быстрое и бесполезное. Так, он хватается за соломинку компенсаторных стратегий (или, как сказал бы Фрейд, защит), которые не решают проблему. Человек прячется от проблем, а чаще — от самого себя, создающего мышлением эти самые проблемы, — дескать, не пойду на работу, заболею, как в детстве, перед контрольной. Избегание — одна из часто встречающихся компенсаторных стратегий поведения, которую человек не всегда замечает, ведь ему кажется, что это стечение обстоятельств. Однако избегание может проявляться в десятках и даже сотнях разных форм, когда человек вроде бы случайно, но не делает то, что имеет смысл делать. Еще одной формой компенсаторных стратегий может быть тот же перфекционизм, о котором мы говорили, использующийся для компенсации предубеждения о собственной дефективности и неполноценности.
«Что у нас плохого?»
Негативные фильтры и стереотипы мышления и поведения человека в значительной степени способствуют возникновению депрессии. В мультфильме «Тайна третьей планеты» был яркий персонаж, капитан Зеленый, который большинство разговоров начинал с вопроса: «Ну, что у нас плохого?» — и продолжал: «Все это добром не кончится». У него была буквально настроенность на то, чтобы увидеть плохое, — негативный фильтр. Есть люди, которые изначально расположены видеть другую сторону медали. У них в сознании находятся своего рода фильтры, отсеивающие информацию, не совпадающую с доминирующей моделью и верованиями. В психотерапии они называются убеждениями, или установками, которые включают так называемые фильтры восприятия, туннельное восприятие и мышление и эффект Розенталя (самоисполняющегося, или самосбывающегося пророчества). Через них не проходит хорошее и активно накапливается плохое. От этих фильтров можно избавиться, они биологически не детерминированы, являются привычками и часто — моделями, которые люди перенимают у членов семьи и других значимых лиц.
Негативные модели из детства
Например, слегка гиперболизируя, если вечером родственники собираются за ужином и говорят о том, какая плохая жизнь и как много они страдали сегодня, а ребенок говорит: «А мне сегодня так хорошо было!», — после этого все вокруг осуждающе на него смотрят и говорят: «Ты не нашей породы. Мутант какой-то бессовестный! В нашей семье все люди приличные и порядочные, поэтому страдают в этом ужасном мире». Так родственники могут влиять на будущее человека, готовя его к реализации сценария, согласно которому жизнь — это сплошные страдания и переживания, кругом враги и предательство, в ней нет счастья и т. п. Подобные внушения, приводят к формированию выученной беспомощности (по Мартину Селигману) и негативной «я-концепции», отношению к другим и миру (по Аарону Беку, отцу когнитивной психотерапии).
Итак, модели — это то, что ребенок копирует с первых дней жизни. Где-то к пяти годам складывается каркас, который мы обычно называем характером и личностью. Точнее было бы сказать, что это набор привычек и рефлексов нейросети, которые во многом могут быть изменены. В психологической составляющей депрессии человек более гибок, чем в биологической, ведь биология — это во многом гены, некий архитектурный проект — какой выдали, такой и есть (хоть и он не абсолютно жесткий, фенотип, в отличие от генотипа, подвижен и относительно пластичен).
Чудеса нейропластичности
Единственное, что следует понимать: архитектурный проект, наш генотип, не равен фенотипу, проявлению или развитию этого проекта. В архитектурном проекте, например в нашем головном мозге, есть определенная гибкость, называемая нейропластичностью, возможностью перестройки мозга анатомически, физически. И даже при органических заболеваниях мозга, например при поражении инсультом или сосудистых заболеваниях, у человека есть адаптационный ресурс, приспосабливаемость, которая позволяет продолжать функционировать, несмотря на причиняемый болезнью серьезный физический ущерб нервной ткани — серому и белому веществу головного мозга. И после инсульта человек способен во многом восстановить свои функции, хотя депрессия неизбежна. Он будет разочарован и фрустрирован, будет переживать из-за того, что с ним произошло, и смотреть с тревогой и тоской в будущее. Однако и после этого он может измениться и восстановиться. Выживаемость и скорость, объем и качество восстановления после инсульта и инфаркта сильно зависят от коморбидности с депрессией, то есть ее наличия или отсутствия у человека на момент произошедшего сосудистого коллапса в мозге или в сердце.
