Онлайн книга «Милый Ханс, дорогой Пётр»
|
Встали Кабыш с Верой и стояли завороженно, без движения. И, спотыкаясь, с пригорка помчались. Покатились, кусты ломая. На дорогу выбрались и опять бежали. Только Вера теперь вдруг быстрей него была, за руку сама тащила. И обернулась когда, увидел Кабыш близко ужас в глазах, губы дрожали. – Валик, Валик! Целовал, оторваться не мог. Сцепились посреди улицы, а расцепиться никак уже. И стояли, обо всем позабыв. – Надо было, чтобы грохнуло! – прошептала Вера. И засмеялась: он все не отпускал. – Поезд, Валик! Бегом снова. Марш-бросок еще последний. За углом площадь открылась, двухэтажное здание вокзала. И кончилось вдруг все, что началось только. Потому что споткнулась Вера и встала. – Каблук! – Что? – Каблук сломала! Кабыш посреди площади закричал: – Да что ж ты в них, догадалась! – Они выходные мои! – Так я и говорю! Она тоже закричала: – Так выходной сегодня, нет? Кабыш опять ее схватил: – Да босиком! Поезд! Верка! Всё! – Сейчас, Валик, ага! – все кивала Вера, а сама ни с места, еще упиралась. И, руку даже вырвав, каблук свой подняла, без толку прилаживать стала. И поезд лязгнул близко где-то, двинулся, всё. Проводники невидимые дверьми захлопали. И загудели под вагонами рельсы. Стояли. Вера лицо ладонями прикрывала на свой манер. – Ладно, – сказал Кабыш. Надо было еще утешать. – Ну чего ты, чего? – Что ты меня не бросил. – Так хорошо, нет? Она всхлипнула: – Мог ведь сам! – А я думал, туфли жалко, – сказал Кабыш. Сразу ладони от лица отняла: – Валик, я что подумала, слышишь? – Что подумала? – А Томка сегодня с утра как раз, в универмаг импорт завезли, лодочки румынские, как? – Да. – Что – да? – Идем. – Нет, правда, а дальше как же мы, когда вот без ног я, смотри, босая? Что, нет, Валик? Шли уже, шли. Но еще проверила: – И куда мы? – К Томке. Получилось, сам и повел босиком, только в сторону другую. И слезы высохли, как не было. * * * И мерила лодочки эти, пару за парой, и всё не то да не так ей, с ума сошла. Еще обязательно со стула вставала, Кабышу демонстрировала, и он всякий раз подмигивал одобрительно. Томка с коробками туда-сюда скакала, с ног уже сбилась, подружке стараясь угодить. И очередь роптала напрасно. И раз подмигнул еще вовремя Кабыш и тихонько по залу пошел с улыбкой приклеенной. А потом быстрей всё, быстрей, покупателей субботних тесня. И на улице, не таясь, со всех ног побежал. Голову в плечи в испуге вобрав, сам не знал куда. На перекрестке в грузовик на ходу вцепился, в борт задний, не думал. И под тент когда затащили, по коленям вглубь скорей шмыгнул, в угол среди инвентаря забился. А пассажиры на лавках своих плотней только сдвинулись, ждали будто. – Это кто ж такой-сякой к нам, ну-ка? – Да Валера, кто, Кабыш Валера! Со словом партийным! Бутылка у них там под тентом плавала, в чем все дело, от одного к другому причаливала. – Слово, Валера! С арматурного мы! На сельхозработы в выходной, вот такие! Союз рабочих и крестьян! Ура! И до Кабыша очередь дошла. – Глотни, Валера! А то лупишься страшно! Выпил гость и обратно полез, на выход. По коленям опять, по инвентарю, как-нибудь. И наружу вывалился, был таков. Обиделись хозяева, вслед высунулись: – Валера, а чего такое? Закусил бы хоть! А Кабыш не оглядывался, забыл уже. Потом холодным страх вышел, и он с лица его стирал, как после приступа. И в универмаг обратно мчался, куда ж ему еще. Вера на месте своем вечном сидела, на стуле примерочном. И Кабыш на свое встал, успел. И опять поднялась она, но с трудом уже улыбку прятала. И подмигивать не пришлось, другое нужно было. – Валик, а ты это… ты десяточку наскребешь? На улице жестом широким туфли старые в урну швырнула: – Невезучие! И не поняла, когда Кабыш вдруг к себе без слов прижал. – Валик, чего ты? А он держал всё, не отпускал. * * * Но стали они друг дружку в стороны разные вдруг тянуть, кто кого, опять не слава богу. – Валик, подожди! – Нет! Всё! – Паспорт где, вспомнила! Идем! – Без паспорта! – Да как же без документов я, куда? – Закудахтала! Слышал уже! Чуть не до драки они. Повисла на нем: – Валик, паспорт в ресторане у ребят, у них! За гитару в залог оставили! Свои тоже все за инструменты поотдавали! Да мы сейчас возьмем пойдем, мы быстро! Ну, Валик, понял ты? – Про паспорт? – И про ребят? – Я про туфли понял, – сказал Кабыш. И стряхнул он ее с себя. Один пошел, сам, не оборачиваясь. Но догнала, тут как тут. И следом поплелась, как на веревочке. Спросил Кабыш: – А в ресторане чего ж они, ребята? Самое время выбрали, нет? Вера головой даже покачала с укором: – Они не знают, что самое, Валик. Мы только с тобой. Они работают. – “Жадность фраера сгубила” называется. – Называется суббота. Он согласился: – Это да. Всем чёсам чёс. В голосе она тоску услышала. – А, вспомнил? Как с ними сам пять лет на барабане! – Забыл, наоборот, – сказал Кабыш. И засмеялась Вера. Потому что возле ресторана уже стояли. И Кабыш встал, не понимая. Шел и пришел, сам и привел, чудеса! – Понимаешь, нет, – спросил, – что в городе нельзя, смерть вообще, понимаешь? – Да, да! – Минуту каждую, прямо сейчас вот! – Понимаю! И замахнулся на нее, не ударил чуть. Сама рука пошла – и в карман спряталась сама. Вера разглядела: – А с рукой чего? Инструктор и забыл. – Собака тяпнула. – Бешеная! |