– Здесь дождь. – Сказал Грид что-то нескладное, потому что потерял соединённость слова и мысли. Он обнял эту женщину и больше не мог ни о чём думать.
– Надо куда-то спрятаться, – поправила его Зося.
Сразу же нашлось логово из поваленных сосен, под которым сухим настилом лежала старая духовитая хвоя. Зося расстелила широкий шенс, и они сели, прижавшись друг к другу.
– Я сниму мокрую одежду, – прошептала Зося. Она скользнула руками по волосам, потянула за ворот рубахи, отдаренной ей кем-то из ватаги, и повлекла вверх сырую холщёвку. Она чувствовала, что Грид, вдохнув раньше положенного, забыл выдохнуть. Момент дразнил его тревогой и желанием. Его чувства больше не помещались в этом сидячем покое, и он едва сдерживал выплеск своего нетерпения.
Зося открылась ему всеми тайнами женского тела в собственном и неповторимом их отражении. Почти всеми, если не считать той магии нежных сочленений, которая скрывалась в её упрятанном от всех пространстве. Оно ожидало стихию вторжения, но ещё боролось с этой стихией своими внутренними зажимами и недозволениями.
Мужчина, независимо от него самого, всегда стремится к захвату этого пространства. Он почти беспомощен в особой тоске перед ним, потому что его предводитель приговорён самой природой к такому захвату. Зависим от необходимости вторжения в женщину. Желание мужчины выражено куда больше, чем у женщины.
Зося медленно сдавалась нежному натиску Грида, и он подчинял ее беспокойство. Осторожно, боясь торопливых усилий. Тела их слились одним теплом и трепетом. Соединились единым пульсом.
Зося никогда не продавала свою красоту. Ни за благополучие, ни за подношения, ни за иллюзию счастья. Она ждала, когда её можно будет просто подарить в обмен на любовь. И это случилось.
Глава 11. Бой Ворона и Йорка Рваное Ухо
Была уже ночь, когда Грид выбрался наружу из их потаённой залёжки. Дождь кончился и ярко светила луна. Грид потянулся, расправляя спину и плечи, а Зося вспомнила, что он не должен уснуть, иначе… Но он и не думал о смерти. Грид улыбался Зосе беззаботно и доверчиво.
– А Милава красивая? – вдруг спросила Зося.
– Да, конечно! Ты помнишь её имя?
– Почему, «конечно»? – снова спросила Зося, не отводя взгляда от оборника и не замечая его вопроса.
– Потому что мужчина любит глазами, – пояснил Грид, – и я был не настолько ленив, чтобы не искать девушку, способную взорвать моё сердце.
– А я красивая? – поинтересовалась Зося.
Грид опустил голову. Потом посмотрел на Зосю с грустью и ответил:
– Ты очень красивая. Вы даже необъяснимо похожи с Милавой. Только не внешне, а содержанием своей красоты, её породой и отличимостью.
– Почему же тогда ты не говоришь мне об этом, ведь женщина любит ушами?
Грид вздохнул. Улыбка погасла на его лице.
– Потому, – сказал он тихо, – что я не должен приучать тебя к своим словам. Не хочу, чтобы ты вспоминала их потом и сравнивала с тем, что тебе говорят другие.
– Дурачок!
Зося устремилась к нему, но Грид остановил её порыв.
– Я очень хочу спать. У нас мало времени. Ты скоро должна будешь уйти.
– Почему? – не поняла женщина.
– Потому что я не могу умереть у тебя на руках. Это просто. Я не могу умереть у тебя на руках, – повторил он, медленно и чётко отговаривая слова, – и не надо ничего обсуждать…
Он обнял её, и Зося почувствовала, что в нём трепещет дух Ворона. Возможно, в последний раз.
– Надо посмотреть, что стало с лодкой, и остался ли кто-то в живых. Тебе придётся идти в море. Сейчас в море безопаснее, чем на земле, но одна ты с парусом не справишься, – сказал Грид и потянул Зосю за руку.
Ей очень не хотелось увидеть трупы людей, что спасли её в море, и Зося робко запротивилась.
– Может, ты сходишь сам, а я пока останусь здесь? – спросила она.
– Нет! В таких местах нельзя разделяться. Это логово выглядит надёжно и безопасно, но только до тех пор, пока сюда не нагрянули даны. А ты не знаешь, что нужно делать, если они придут.
Зося вынуждена была согласиться, и они осторожно пошли. Кудлатые сосны расступались перед ними, открывая могучий ночной простор моря. Оно тревожилось волной, но волна скорее слышалась, чем различалась глазами. В каждом движении сосен женщине виделись призраки чего-то необъяснимо страшного и фатально неизбежного. Она ещё не умела чувствовать себя защищённой, даже рядом с Гридом.
– Помнишь, ты сказал что-то про монеты? Что я удивлюсь, если что-то узнаю?
Грид кивнул в ответ.
– Ты удивишься, когда узнаешь, чей профиль на них отчеканен, – пояснил он. – «Ворон» должен был доставить в Новый город дюжину мешков серебра. В самом Новограде чеканщиков не нашлось, и монеты выбивали в Ругарде
8. Естественно, что это не могло остаться незамеченным. Такая крупная партия серебряников! Отвечал за всю доставку Вальдер – порученец Хельга. Может ты слышала о таком? Его ещё называют Ольг.
– Наверно, Олег?
– Можно и так сказать, – продолжил Грид, – так вот, сейчас стоит последняя неделя, когда выходят в море на такой далёкий переход. Поэтому определить время похода не составляло особого труда. Рядом с островом всё время шныряют корабли данов. Ольг, который пошёл вместе с Рюриком и возглавил его флот, забрал с острова бóльшую часть кораблей. Сейчас Ран – без защиты с моря. Но напасть на остров даны боятся, а вот в море им противостоять трудно. Вальдер должен был изобрести какую-то хитрость, чтобы доставить эти серебряники в Новый город. И он придумал, как это сделать. Пока у всех на виду он собирал десяток кораблей для перехода, из тихой гавани в Бровице никому неприметно отошёл «Ворон». Правда, ему пришлось взять курс на Стрелов, немного в другом направлении, но мы на этом потеряли только пару дней. Кому придёт в голову искать серебро на такой скедии? И всё же… избежать доглядки Йорка не удалось. На лодку как-то попал его лазутчик. Увидеть в море такой небольшой корабль трудно, особенно, когда он идёт на веслах, а вот разглядеть смоляной дым на берегу, отмечающий остановки судна, совсем несложно. Йорк бросился в погоню. Мы почти оторвались от него. Почти.
Никто и никогда из нашей морской братии в глаза не видел Йорка. Это и понятно, – он не отпускал ни живых, ни полуживых. Тем более трудно было представить себе, кто мог бы прислуживать Йорку.
– Я знаю, кто оказался лазутчиком, – сказала Зося, – это Скрим.
– Не думаю.
– Но он хотел убить меня!
– Он защищал тебя на корабле. И погиб, заслонив собой, – возразил Грид. – Однако, дальше. Ты очень удивишься, когда узнаешь, чей портрет выбит на монетах?
