Я перевела дух, а затем закономерно возмутилась:
– Да что ж такое! Где этого Расса носит?!
– Да, я уже тоже начинаю волноваться, дорогая. Давай дочитывай, и слетаем в деревню. Хотя, лучше ты на мне, а то тебе нехорошо сейчас лишний раз перекидываться.
Я изумленно посмотрела на мужа:
– Это ты сейчас к чему сказал? Ты же сам не раз настаивал, чтобы я укрепляла крылья полетами. Так в чем же дело?
– Да так… Ты эмоционально нестабильна… – и он улыбнулся тепло, нежно. Лежа спиной у него на коленях и глядя в его бездонные карие глаза, я утонула в любимых озерах, забыв о его словах, а точнее, решив, что смеется надо мной.
– Итак, «15 день Зимы. Артефакт рядом, но мы не можем даже понять, в каком месте, он как будто ускользает от нас, что весьма расстраивает профессора. Рабочих он отпустил ближе к вечеру, а затем ушел к себе в палатку, отказавшись от ужина. Между мной и Лартарэлем состоялась неприятная беседа на предмет наших взаимоотношений. Он сделал мне таки предложение, извинившись, что не имеет под рукой колечка, положенного в таком случае». – Я задумалась. – Не поняла Найт, а почему колечка? У нас же китоши, – и протянула руку любимому поближе к его глазам, указуя на сложную конструкцию из браслета, кольца на среднем пальце и цепочки, их объединяющей.
– Это в Империи приняты китоши, а у дроу, как и на Земле, обручальные кольца, которые потом невозможно снять, оно спадает, только если вторая половинка уже не жива. Часто так дроу узнают, что их мужа, либо жены уже нет в живых.
– Оу, как все сложно, – задумчиво потеребила губу и продолжила чтение. – «Я понимала, что он не рассчитывал на помолвку, да и вообще была поражена, до сих пор не могла поверить, что Ларт серьезно намерен на мне жениться. После сканадала последовало бурное примирение, и мне стало стыдно, что я бегаю в лес к неизвестно кому, бросая того, кто действительно любит и предавая его. Сегодня я не пошла на зов, хоть он и был весьма настойчив, предпочитая напевать песенку, которую мне часто пела мама, пока не появилась сестренка, отбирающая у нее все силы. 16 день Зимы. Профессор сидел на камне, засунув оголенные до колен ноги в ледяную морскую воду, и перебирал какие-то бумажки, что-то временами бормоча под нос. Ларт пошел в деревню разобраться, почему дочь старосты не прислала с крестьянами продукты, и его долго не было. Я старалась не смотреть в сторону Ранта, который время от времени бросал на меня обиженные взгляды. Но стоило мне отлучиться в кустики, как он появился рядом. «Ты почему не пришла сегодня?» жарко шепнул мне в ухо, обнимая. Я испуганно отшатнулась, потому что в этот миг почуяла в нем неведомую мне магию и силу того артефакта, что мы временами чувствовали на берегу. Я поняла, что нехитрый аметист в серебряной оправе, висевший на груди Ранта, и не раз царапавший меня во время минут близости, и есть то, что профессор пытался найти в песке. Страх накрыл меня с головой, и он увидел, понял, что поняла я. Попыталась вырваться, но он скзаал, легко удерживая: «Что ты, милая? Я же люблю тебя и не причиню вреда. Только приди сегодня ночью!» Я покорно кивнула, понимая, что попалась, и нет выхода из этого лабиринта».
– Как она точно подметила про лабиринт, – задумчиво произнес Найт. – Я вот только одного не могу понять, всех он забирал чистыми для ритуала, а ее пользовал. Для старого проженного темного мага, дядя Расса вел себя как-то непонятно.
– Дядя Расса? – я привстала, недоуменно разглядывая мужа. – Ты серьезно считаешь, что этот старый маг увлекся бы девчонкой? Со слов Расса его зовут Рантиранэль. Рант… – до меня только дошло то, что муж понял гораздо раньше.
– Нет, не мог увлечься, не ею, это меня и удивляет. Ладно, продолжай, хотя я уже догадываюсь, чем все закончилось.
– «Ларт вернулся с продуктами, сообщив, что Леарна заболела и не могла принести нам пропитание. Вечером он был очень нежен со мной, а я чувствовала себя предательницей, той, что предает единственного настоящего возлюбленного, но у меня зрела уверенность, что стоит мне не пойти, и Рант причинит вред моему уже жениху. Теша себя оправданием, что делаю это ради нашей любви, я вновь пошла в лес, где меня уже поджидал дроу. На этот раз он не был так нежен, как раньше, и даже нанес мне пару хлестких ударов по щекам, увещевая, чтобы больше не дурила и не вздумала его ни выдавать, ни бросать. Вторым ударом он разбил мне губу и слизал капельки крови, вызвав у меня только ужас и отвращение. Отпустил к утру, залечив все повреждения, что нанес за эту жуткую ночь. 17 день Зимы. Первый женский день. Ненавижу. Все болит, я вся горю, прогнала из своей палатки Ларта еще перед утром. По графику они должны были начаться через шесть дней. Догадываюсь, что раньше они пошли по вине Ранта и той жуткой ночи, что провела рядом с ним. Промучилась целый день злая и голодная, не подпуская к себе никого. Лишь когда к вечеру забылась в зыбком сне, почувствовала прохладную ладонь на лбу, а затем горячие губы там же. Через несколько минут полегчало. Ларт решил облегчить мои страдания. «У тебя всегда так проходят?» заботливо и немного испуганно поинтересовался он. Честно призналась, что так впервые. Он принял это на свой счет, на все мои требования покинуть меня одну в палатке отвечал категорическим отказом, заявляя, что не даст мне мучиться в одиночестве. Этой ночью зова не было. Может Рант знал, что я заболела, а может нашел себе уже другую дуру, хотя, я не права, все копатели, кроме нас покинули мыс. Выбирать не из кого. 18 день Зимы. Стало легче. Утром даже вышла поесть, затем снова вернулась к себе. Ларт навещал меня несколько раз, подлечивал, приносил питье из трав, затем вновь уходил к профессору. Ночью меня тоже никто не трогал. 19 день Зимы. Боль ушла полностью, все прекратилось так же резко как и началось. Чувствовала себя очень хорошо, даже сходила на берег, сделала несколько зарисовок по просьбе профессора, затем вернулась в лагерь по настоянию обоих мужчин с тем, чтобы отдохнуть. Ларт ночевал со мной, только не трогал, просто нежно сжимал в своих объятиях и я ему была весьма за это благодарна. Надежда на то, что Рант забыл меня, истаяла сама по себе, когда сквозь сон услышала ненавистный зов. Проигнорировав, вновь заснула. 20 день Зимы. Профессор вновь перестал чуять артефакт, что и не удивительно, сегодня среди работников Ранта не было. Сложно сказать, что я почувствовала, не увидев его сегодня на берегу. Это была смесь радости, облегчечения и страха, опасения затишья перед бурей. День прошел достаточно спокойно, не считая того, что наш великий ученый был расстроен, словно дитя, потерявшее любимую игрушку. Вечер начался неоднозначно. Во время посиделок у костра профессор сообщил нам о своем решении покинуть мыс и вернуться в академию, признавая, что не справился в этот раз с возложенной задачей и не нашел ничего интересного. В конце концов, в нашем лагере тоже есть девушка, и имеется риск потерять ее так же, как это случилось в соседнем лагере. Ларт поддержал решение друга и наставника и сказал, что утром мы соберем вещи и он откроет переход в столицу. На том и порешив, все разошлись по своим палаткам. Когда профессор погасил светляка, в моей палатке появился возлюбленный. Он уже разделся, когда я услышала ментальный зов. Извинившись перед Лартом, я взялась, не знаю даже почему, за дневник, чтобы записать эти строки. «Не придешь, он умрет» услышала в своей голове и вздрогнула, понимая, что он не шутит. Поцелую жениха, на всякий случай, одену халат и пойду к нему». – Я потянулась, как кошка, и сказала, – это все. В дневнике больше ничего нет.
