А я вспомнила лекцию, которую вела у третьекурсников. Что я там говорила им о пяти огненных заклинаниях? Огненный шмель, порождение магии огня. Я поэтапно восстанавливала записи, зачитываемые из конспектов Лиама. Сперва призвала на ладонь маленький огонек, затем развила его до смерчика, затем этот смерчик разделила на множественные составляющие и, шагнув вперед, перед бойцами, которые криками пытались меня остановить, наивные, я увеличила эти составляющие в десятки раз и высвободила в противника.
Шмели точечно проредили ряды этой ползающей гадости, и в это же время восторженно завопил Эйворд:
– Я нашел и обезвредил! Риган, давай.
Еще пару минут и коридор заполнился нам до пояса мертвой гадостью, в которую мы с Артагом и Найтом с огромным удовольствием запустили вихри драконьего огня, испепеляющего и пожирающего потерявшую контроль нежить. После пережитого перенапряжения ноги дрожали, хотелось присесть где стояли, но нужно было двигаться дальше, пока наши гостеприимные хозяева не опомнились и не накрыли нас в этом коридоре еще какой-то дрянью. Поистрепали они нас уже существенно.
Над нами раздались странные хлопки, похожие на редкие апплодисменты и послышался голос, эхом отражающийся от стен:
– Браво! Справились быстрее, чем мы ожидали. Тарантум, ты проиграл мне пятьсот золотых.
– Отыграюсь на следующем испытании, – раздался еще один мужской голос. – Ставлю на то, что зал Страхов они пройдут меньше, чем за полчаса и в полном составе.
– Думаю, ты не прав, мой друг, – снисходительно заметил первый голос. – Этот зал наши гости обычно преодолевают не менее двух часов, да и то не все, большинство летит на корм роххам.
– И все же я рискну еще пятьюстами монетами.
– Как скажешь, мой друг, ставки приняты.
Меня передернуло от этого бахвальства и наглости. Они умышленно показывают нам, насколько с нами же не считаются и развлекаются. Неужели, нас так недооценивают, или имеют еще тузов в рукаве. Что за комнату страха они тут придумали?
Все стояли приглушенные и растерянные после этого диалога. Но потом все же встряхнулись и взяли себя в руки.
– Да что, четырнадцать сильнейших магов не справятся с тремя безумцами? – возопил Данаэль. – Вперед, друзья, не расслабляемся.
И мы действительно двинулись вперед. Через минут пять мы вышли в круглое небольшое помещение с одной единственной дверью, словно предбанник. Смело дернув дверь, император вошел первый, за ним последовали все мы. Чтобы оказаться в полной темноте. Вот же… культурные слова скончались в страшных муках, осталось то, что озвучивать порядочной замужней принцессе попросту стыдно. Я осталась одна, сколько ни звала, ни пыталась нащупать кого-то, никого рядом не было. Интересно, это все в таких же условиях оказались, или я звезда в аншлаге?
Попыталась зажечь светильник, но увы, магия здесь не работала от слова «совсем». Несколько бесплодных попыток и я признала свою полную капитуляцию. Что делать дальше, просто не знала. Куда двигаться, чего искать, не понимала. Нет, то что где-то здесь есть выход, в этом я не сомневалась, но в какой стороне искать его, я не могла даже представить. Вот подстава!
Но тут мгла передо мной стала проясняться и я увидела картинку из прошлого. Я сижу за столом в своей старой квартире в Москве и пытаюсь пить чай, а надо мной стоит тетка и отчитывает за что-то. Я всхлипывая, подрываюсь из-за стола и убегаю в свою комнату, успев прикрыть за собой дверь, а она стучит в дверь так, что та содрогается и я вспоминаю, что это было в тот день, когда я вернулась из дома Жоржика, и она угрожала, что сдаст меня в интернат. В тот момент я очень испугалась ее угрозы и долго рыдала в подушку, после чего пыталась смыться к Ире, но ее мама быстро меня сдала тете Клаве, которая прибыла за мной, долго пьяно рыдала на моем плече извиняясь, и требуя, чтобы ее родная сиротинушка вернулась домой.
– Да я бы была счастлива, чтобы она меня отдала в интернат, господа, – бравурно прокричала в никуда, – я ненавидела эту гадину, и страха не было!
Эта картина исчезла, и я вновь погрузилась во тьму. Через миг в другом месте осветился участок, показав меня и балкон, на котором я ждала жениха, а появился Давэр. Было жутко вспоминать те липкие от пота руки, лапавшие мое тело, губы, слюнявившие меня где доставали.
– Ошибочка, господа! – громко произнесла я. – В тот момент я чувствовала не страх, а отвращение, – и расхохоталась, видимо все же мой мозг не справился с испытаниями этих кошмарных подземелий.
Картинка погласла, вырывая новый этап страха из моей памяти и демонстрируя мне. Это был момент, когда меня отравила жрица и я корчилась на полу от боли и обиды, что я умираю совсем рядом со своими близкими, но они не знают об этом и не могут прийти на помощь.
– И вновь промахнулись, я и тогда не испугалась, это была лишь досада.
Образы пропали, чтобы вновь проявиться в момент, когда Эшшрахан подносил к моим губам горящий кубок. Я расхохоталась еще громче, явно набирала силу истерика:
– Это было лишь легкое опасение, что у меня не получится, не хватит крови для пробуждения дракона во мне.
Новая картинка повергла меня в липкий реалистичный ужас и истеричный смех оборвался на высокой ноте, перейдя во всхлип. Они попали в цель, подобравшись к моему истинному страху, показав то, чего я боялась с той минуты, как пообщалась с Колодцем Истины. Чтоб ему высохнуть на века!
В новом освещенном месте я увидела мужа в облике дракона, распростертого на пожухлой траве со стекленеющими глазами и кровь, темная и густая, повторяющая абрис его фигуры. В душе все сковало от леденящего ужаса, который я испытывала. Это уже не было страхом, это было страшным кошмаром, который я уже видела во сне, но постаралась забыть.
Пол подо мной начал прогибаться, и я почувствовала, как стала тонуть, словно стояла в зыбучем песке. Понимала, что вот-вот погибну, стоит мне всей ухнуть сквозь это покрытие, как светлым лучиком во мне забрежило воспоминание о том, что под моим сердцем живет новый дракончик, который просто обязан родиться как продолжение своего отца. И меня вытолкнуло, словно из бутылки шампанского пробку, причем не только из пола, но и из этой кошмарной комнаты.
Облегченно выдохнув, я огляделась. Здесь не хватало еще Артага и Расса. Все остальные уже приходили в себя. Кто сидя, кто лежа на полу. А, главное, в этой комнате без окон и с двумя дверями друг напротив друга был он, мой самый главный и самый любимый дракон, целый и невредимый. Со слезами радости я кинулась в его объятия. Он исступленно целовал меня, не обращая внимания на остальных, здесь находящихся, ласкал и снова целовал, и что-то шептал.
– Тебя тоже пугали моей гибелью? – тихо поинтересовалась у него.
– Да, – так же тихо ответил муж. – Только я знал, что ты у меня упрямая, и всегда найдешь выход из любой ситуации, тогда и справился. А тебя, значит, моей гибелью пугали? – и он как-то странно на меня посмотрел.
