– Причина в моей первой любви. Мне было 16, когда я познакомился с Дарой. Она была на год младше меня, хрупкая куколка с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Я часто видел ее раньше, но познакомился только когда она уже переехала жить в семью своей тетки Ванды. Отец Дары погиб на войне, а спустя четыре месяца ее мама повесилась, не выдержав потери. Тетя Ванда сразу же позвала ее жить к себе, мама Дары была ее старшей сестрой. Мы познакомились с Дарой спустя год после смерти ее родителей в компании. Ее потащила туда подруга, стремясь хоть как-то развлечь, у меня же в той компании было пару друзей. Между нами сразу вспыхнули чувства, слишком бурные, они свели с ума нас обоих. Дара начала улыбаться, но все равно отказывалась снимать с шеи шарф, на котором повесилась ее мать. Она почти всегда его носила, как вечный траур, боясь полностью радоваться. Ей казалось, что так она предает память родителей. Год спустя мы с ней стали жить вместе в ее доме. Уже тогда я понял, что мы с Дарой очень разные. Слишком нежная, утонченная, она жила в своем мире. Дара была отличной хозяйкой, всегда обо мне заботилась, но в ней не было огня. Я влюбился в ее красоту, в ореол грусти, а живя с ней понял, что мне больше по душе энергичные, веселые девушки. Но любить не переставал. Возможно, в моей любви было больше жалости, я уже не знаю, но бросить Дару я не мог. Я боялся разбить ей сердце. Расставание ее окончательно подкосило бы.
Беда пришла спустя два года наших отношений. Дядя Дары, Елезар, изготавливает ножи, кинжалы, сюрикэны, луки и прочее холодное оружие, а тетя торгует ими на рынке. Форт регулярно заказывает у них оружие для солдатов. В тот раз заказ относила Дара вместе с 10-тилетним Климом, своим двоюродным братом. Она часто помогала тете с дядей, чтобы иметь хоть какой-то доход. Дара доставила очередную партию оружия и возвращалась домой, когда на нее напали бандиты. Я тебе уже рассказывал о том, что они постоянно похищают красивых девушек для секса, издевательств и обслуживания. Климу удалось сбежать, но пока он добрался до города и сообщил о похищении Дары, было уже поздно – бандиты вместе с ней скрылись.
Целых два месяца я с двумя товарищами искал их лагерь. Нас было трое, а их десять, но внутри нас горел огонь мести. Нам удалось освободить четверых девушек, включая Дару, которых они похитили, и уничтожить лагерь. Все, что я оставил после них – выжженную землю. И я буду жечь ее до тех пор, пока не сгорит вся зараза. Только так можно спасти девушек от горькой участи стать рабыней в руках кучки безумных мужиков.
Физически Дара особо не пострадала, хоть и была сильно истощена, но ее психика окончательно пошатнулась. Смерть родителей и так оставила в ее душе неизгладимый след, а издевательства бандитов ее окончательно добили. Я пытался окружить ее заботой, но она недели две шарахалась даже от прикосновений и почти не разговаривала. Я понимал, что от моей любви почти ничего не осталось, но я хотел ее вернуть. Я надеялся, что смогу привести Дару в чувства, она начнет улыбаться и я снова ее полюблю, как прежде. Я не знаю, почему я так сильно цеплялся за свою первую любовь, наверное, так у многих бывает, но я хотел, безумно хотел возродить наши чувства. Потихоньку Дара приходила в чувства, уже не вздрагивала от прикосновений, начала разговаривать, у нас был секс. Только улучшение ее состояния оказалось иллюзией. Спустя полтора месяца после ее вызволения Дара предложила сходить на ужин к тете. Мы часто ходили к ним в гости, так что я ничего не заподозрил. У нас был чудесный ужин с тетей и дядей, Дара много говорила, улыбалась, обнимала двоюродных брата и сестру. Я так обрадовался, что она больше не грустит, что даже не забыл, насколько веселость ей не свойственна. Когда мы вернулись домой, Дара заметила, что забыла мамин шарф дома у тети и попросила сходить меня за ним прямо сейчас. Я предложил сходить за ним завтра, но она начала трястись от истерики и умоляла меня забрать его сегодня. Не желая ее расстраивать, я не торопясь пошел к тете Ванде. Вечер был теплым, приятным, спешить не хотелось. Сколько раз я пожалел потом о своей неторопливости! Когда я пришел к тете Ванде и сказал ей о шарфе, она посмотрела на меня с удивлением.
«Дара же спрятала его в сумочку перед выходом. Я своими глазами видела!» – сообщила мне тетя Ванда.
Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, пока побледневшая тетка мне не прошептала «Беги!». Я все понял. Сомнений не было. Я бежал так, что легкие жгло. Вот только все зря, я опоздал. Когда я ворвался в наш дом, Дара уже висела безо всяких признаков жизни, там же, где прежде повесилась ее мама – на балке в гостиной, задушенная шарфом. Не веря, я вытащил ее из петли, Дара была еще теплой, но ее сердце прекратилось биться. Я на руках потащил ее к маме Лии – единственному человеку, который мог бы сотворить чудо. Мы жили на окраине и до дома мамы Лии было рукой подать. Она была в саду и выбежала мне навстречу. Я просил ее спасти Дару, но мама Лия, оглядев ее, только покачала головой и разрыдалась.
«Я не умею воскрешать мертвых… – ее слова навсегда врезались мне в память. – Ох, Сэм, если бы я только могла!.. Мне так жаль…»
Мама Лия стала первой, кто пролил слезы над телом Дары. Мы сидели посреди дороги – рыдающая мама Лия и я не верящий в случившееся с головой Дары на моих коленях и сжимающий ее холодеющие руки, когда к нам прибежала тетя Ванда. Слез стало в два раза больше.
Дома я нашел предсмертную записку Дары в которой она извинялась, просила жить дальше счастливо и рассказала, что не может жить со столь непосильным грузом. Воспоминания о насилии отравляли ее жизнь, но не только они стали причиной ее самоубийства. Она забеременела от одного из бандитов и не смогла смириться с этим. Дара написала, что не могла ни избавиться от ребенка, так как для нее аборт был неприемлем, она считала его аморальным, ни воспитывать его, поэтому решила уйти вместе с ним.
Похороны, первая неделя после смерти Дары прошли как в тумане. Я вернулся домой и просто пил, не желая ни с кем говорить. Когда от алкоголя уже стало тошно, я выбрался из дома и долго кричал в лесу, пытаясь выкричать всю боль и злость, что у меня накопилась. Смерть Дары меня ожесточила. Она превратила меня в воина, вечного мстителя. Я не успокоюсь, пока не уничтожу всех бандитов. Только тогда мои раны будут исцелены. Однажды на выжженной земле снова взойдут травы.Однажды… Но это будет нескоро. Я знаю, что мне станет легче, когда бандитов не станет, но впускать нового человека в свое сердце я не хочу. Я не живу памятью о любви к Даре, мои чувства к ней давно угасли, но злость за ее смерть до сих пор не утихает. Я чувствую свою вину, думаю, что мог ее спасти, если бы был повнимательней. Только уничтожением всех бандитов я искуплю свою вину, избавлюсь от боли. Жизнь слишком жестока, чтобы раз за разом привязываться к новым людям, если тебе суждено их потерять. Родители, Дара, несколько друзей – вот жуткий список моих потерь. Я закрыл свое сердце от новых людей, чтобы уберечь его от боли. Ева, мама Лия и Дом – единственные, кто в нем остался. Сначала я не хотел с тобой делиться своей историей, но, наверное, ты скоро уйдешь на свою Землю и теперь я хочу, чтобы ты понимала, что я за человек. Понимаешь?
– Понимаю, – я так сильно сейчас ощущала боль Сэма, что на глаза навернулись слезы. Быстро вытерев их, я решила, что должна рассказать ему свою историю. – Ты ведь помнишь, как я резко реагирую на физическое насилие в мою сторону?
