После гибели своего сородича птицы истерично верещат, разлетаются. А я стою и смотрю на стену из лезвий, не зная, что делать дальше. Почему Рик не сказал мне обо всех тонкостях? Почему так подставил меня? Впрочем, он занимается этим на пару с Вергилием с нашей первой встречи, а я все никак к этому не привыкну! Ну, не идиотка ли? Молочу рукой по стене надеясь найти рычаг, который уберет с моего пути лезвия, но ничего не происходит. Поднимаюсь на один пролет и подбегаю к окну. Швыряю рюкзак, проверяя нет ли ловушки. Жду какое-то время, но ничего не происходит. Выглядываю вниз. Вроде никаких неожиданностей. Достаю веревку и ищу, где бы ее можно было закрепить. Черт, ничего подходящего! Мне кажется, что у меня сейчас начнется истерика от собственного бессилия. Нахожу в полу небольшой крюк. Похоже, прежде тут был люк–ловушка, как наверху, но потом его почему–то заделали. И это настораживает меня – все слишком просто!
Обвязавшись веревкой, вылезаю в окно. Мне страшно. Начинаю осторожно спускаться.
– Вот она! – доносится снизу. – Стреляй, уйдет ведь!
Ну, все, понеслось. Стрела ударяется в башню рядом с моим плечом. Вздрагиваю всем телом и стараюсь как можно быстрее спуститься вниз, чтобы не болтаться, изображая из себя тренировочный мешок для стрельбы. Тут же слышатся чьи-то крики. Вторая стрела царапает мне бок, и я чувствую, как бежит кровь. Только этого не хватало! Спрыгиваю на землю и, развязав дрожащими пальцами веревку, несусь в сторону пустыря. На ходу достаю арбалет. У меня осталось всего три стрелы. Этого хватит, чтобы умереть быстро. Где Вергилий? Успел ли он уйти?
– Стоять! – летит мне в спину чей-то крик. Нет, этот тип правда думает, что я остановлюсь? Ради чего? Чтобы его порадовать? Кто-то бежит ко мне, толкает в бок. Падаю на землю, краем глаза замечаю, как мой спаситель стреляет из арбалета в того, кто меня преследует. Запоздало до меня доходит, что это Вергилий. Похоже, он отобрал оружие у кого-то из мертвых стражей.
– Уходим! Уходим! – хватая меня за плечо, кричит Вергилий, и я вскакиваю на ноги. Не понимаю, куда мы бежим, но надеюсь, что знает он. Тихий свист за спиной заставляет меня напрячься и, тут же я слышу глухой стон Вергилия. Он падает на колени. По инерции бегу вперед, резко торможу и, вернувшись к нему, сую ему руки подмышки.
– Некогда умирать! – говорю я, понятия не имея, жив ли он еще. Вергилий тяжелый – едва удерживаю его на себе, у меня ноги подгибаются от его веса. Слышу, как он хрипло дышит. Значит, еще жив.
– Беги… – бормочет он.
– Заткнись! – зло шиплю я, потому что говорить нормально не получается. Сильно жалею, что здесь нет машины, в которую можно было бы запрыгнуть и уехать с ветерком.
– Вдвоем мы не убежим, – шепчет Вергилий.
Понимаю, что он прав. Но после всего, через что мне пришлось пройти, у меня не хватит мужества бросить его. Продолжаю тащить Вергилия вперед, хотя плохо соображаю, куда мы идем. Нас поймают в два счета. Нам не спастись. Но несмотря на эти мысли, двигаюсь вперед. Вергилий хрипит, похоже, стрела пробила легкое. Кто-то бросается мне навстречу. Шарахаюсь назад.
– Дан, все хорошо, – доносится до меня знакомый голос. Рик. Он подхватывает Вергилия подмышки, и мне сразу становиться легче. Боль накатывает, напоминая, что я сама вся изранена. Мы сворачиваем в небольшой переулок, где нас ждет экипаж, запряженный глотанами. Меня аж передергивает от их вида, но выбора нет. Рик затаскивает Вергилия внутрь и торопливо забирается сам. Лезу следом. Рик садится на место кучера. Экипаж трогается, и я ощущаю, как нас трясет на каменной мостовой. Привалившись спиной к шершавой обшивке, закрываю глаза и провожу рукой по лицу. Мне кажется, что у меня нет сил даже дышать.
Разрезаю ножом одежду Вергилия и осматриваю рану. Стрела прошла насквозь. Задерживаю взгляд на его настройке, которая стала темнее и похожа на плетенку из проволоки. Значит, дело плохо. Осторожно вытаскиваю стрелу. Брюнет глухо стонет, стиснув зубы, по его вискам градом струится пот. Рик оборачивается и протягивает мне ткань, похожую на бинт. Зажимаю ей рану брюнета, чтобы остановить кровотечение. Хорошо, что он в полубессознательном состоянии, болевой шок не такой сильный.
– Тьма нам на руку. Они не будут искать нас до утра. Я оформил для вас номер в «Фантиках». Кодовая фраза – мертвый дракон танцует самбу. Запомнишь?
– Да. Но что дальше?
– Решим это утром, – уклоняется от ответа Рик, и я понимаю, что он будет исходить из состояния Вергилия. Если он не выживет, у нас будет совсем другой план. – Готовься.
Выпрыгивать с Вергилием, который больше похож на мешок с костями, то еще удовольствие. Вергилий всей тяжестью придавливает меня к мостовой. Сталкиваю с себя бесчувственного парня и поднимаюсь. Мы стоим напротив гостиницы с грубой вывеской из металла, заржавевшего от непогоды, на котором можно прочесть полустертое слово «Фантики».
Подхватываю Вергилия подмышки и тащу к крыльцу. Здесь всего несколько ступенек, но одна я не справлюсь. Поднимаюсь в гостиницу и подбегаю к портье – пожилому мужчине в очках. Он вопросительно смотрит на меня поверх линз.
– Мертвый дракон танцует самбу, – тараторю я, чувствуя себя идиоткой.
И когда мужчина кивает, добавляю: мне нужна ваша помощь!
Ни о чем не спросив, он идет следом за мной на улицу. Помогает мне поднять Вергилия и вдвоем мы затаскиваем его в номер. Укладываем его на кровать и одновременно с облегчением вздыхаем. Портье отряхивает руки и, так не обмолвившись со мной ни словом, уходит.
– Благодарю! – вслед ему шепчу я.
Вергилий мечется в беспамятстве. У него сильный жар, он тяжело дышит и шумно сглатывает. Освещение здесь аховое: сумрак, и мало что видно. Рву простыню на куски и перетягиваю туловище Вергилия тканью. Она тут же темнеет от крови. Черт.
– Ты должен справиться, – проводя рукой по его волосам, тихо говорю я. – Наглый придурок не может поступить иначе. Слышишь?
Конечно же, он мне не отвечает. Вздыхаю и решаю заняться собой. Рана на бедре горит огнем. Добираюсь до очищающей капсулы и, взглянув на свое отражение, ужасаюсь. Руки и лицо испачканы кровью и исклеваны птицами. Темные ранки кровоточат, какие-то из них покрылись корочками. На скуле фиолетовое пятно от удара. Хорошо, что глаза не пострадали.
Снимаю штаны и едва не воплю от боли – кожаная ткань прилипла к ране. А еще они лопнули на заднице, и теперь я уже точно не смогу их носить. И где взять новые, тоже непонятно. Морально приготовившись к предстоящей пытке, залезаю в капсулу и прошу об очищении и дезинфекции. Воплю от боли, как сумасшедшая, и почти без сил вываливаюсь наружу. Меня трясет, и я долго стою, обхватив себя руками, чтобы унять эту дрожь.
Натянув на себя белье, возвращаюсь в номер. Вергилий лежит в забытьи. По его телу периодически пробегают волны дрожи. Ложусь рядом с ним, вытираю влажный от пота лоб. Парень на мгновение открывает глаза. Взгляд мутный, бессмысленно мечется по комнате.
– Вергилий, – беря в руки его лицо, произношу я. Он непонимающе смотрит на меня. – Докажи мне, что ты сильный. Борись. Собери всю волю в кулак и поправляйся. Время быть слабым еще не наступило.
