Кулак стража прилетает мне в лицо, я и не успеваю увернуться. Меня отбрасывает назад, и я ударяюсь спиной о стену. И тут же страж хватает меня за волосы и бьет головой о стену. От боли искры летят из глаз. Не сомневаюсь: он хочет расколоть мне череп в крошки. Он выкрикивает что-то, но я не разбираю слов, будто в уши мне налили воды. Собрав все свои силы, бью его коленом в пах. Страж отпускает меня и отшатывается назад. Этого мгновения хватает, чтобы я смогла пустить в ход ноги. Мне тяжело концентрироваться, перед глазами все расплывается. Из носа льет кровь. Не дать слабину, не допускать передышки. Хотя я не знаю, что нужно сделать, чтобы вымотать такого борова!
– Что здесь происходит? – доносится до меня издалека. – Кто эта девчонка?
Мне нужно понять, где они, но я знаю, что если отвлекусь, тут же окажусь на полу и тогда уже не встану. Вспоминаю запрещенные приемы, которым меня учили. С меня взяли слово, что буду использовать их в исключительном случае. Сейчас именно такой. Никакой пощады. И я целенаправленно бью стража ногой в область сердца. Он на автомате выбрасывает вперед руку, и я бью его чуть ниже локтя. Его кренит вперед, и я успеваю зайти сзади. Заломить его руку за запястье и выхватить нож из-за пояса. Сжимая рукоять, бью его в копчик, и он, рыча от боли, падает на колени.
Кто-то бьет меня ребрами ладоней по плечам, чуть ближе к шее. Боль адская, и я падаю на колени. Жадно продолжаю сжимать нож. Мне кажется, что он – само спасение у меня в руке. Если не встану сейчас – мне конец. Перекатываюсь в сторону и вскакиваю на ноги. Меня шатает и мутит. Удары летят с двух сторон и превращаются для меня в сплошное мелькание рук и ног. У меня нет сил на атаку, и я ухожу в оборону. Блоки, защита и ложные выпады – это все, на что я способна.
– Кончай ее уже! – бросает один из стражей. У него рыжая борода и маленькие заплывшие глазки. Второй отходит в сторону и берет арбалет. Замечаю, что у него все пальцы в крови. Если не сейчас, то никогда. Еле держась на ногах, бросаюсь с ножом на рыжего и вонзаю ему его в грудь. Успеваю заставить его повернуться и, прикрыв меня, принять стрелу своего напарника на себя.
– Ведьма! Да чтоб ты сдохла! – орет страж, видя, что убил приятеля. Я не успеваю выдернуть нож из тела убитого и поскользнувшись на крови, которой залит весь пол, падаю. Тело мертвого стража валится рядом со мной. Хватаюсь влажными пальцами за кончик стрелы, но они соскальзывают. А страж с арбалетом все ближе. Мысок его сапога попадает мне в грудь. Ладони скользят в кровавой жиже, я вымазана ей с ног до головы – своей и чужой.
Страж подходит ко мне и, схватив за горло, ставит на ноги. Смотрит мне в глаза, словно хочет узнать, кто я такая. Я пытаюсь разжать его пальцы, мне тяжело дышать, но страж лишь смеется.
– Ты та самая Дана, за которой все бегают… Как мне привалило сегодня! Какой куш я сорву, когда сдам тебя! – он отпускает меня, и я падаю. Жадно хватаю воздух и захожусь в кашле.
Страж носком сапога поддевает мой подбородок. Зря он, конечно, это делает. Хватаю его за щиколотку и валю на пол. Он быстро поднимается и залепляет мне пощечину. Кажется, у меня сломан нос. Голова тяжелая, словно в нее залили ведро свинца. Не устояв на ногах, падаю. Страж усмехается, видимо, уже чувствует себя победителем. Мне нужна маленькая передышка, чтобы собраться с силами.
– Может быть, мы сумеем договориться, и ты не сдашь меня? – шепчу я, сминая разбитыми пальцами ткань рубашки, валяющейся на полу.
– С чего бы? – пожимает плечами страж. Поднимаюсь в одно движение и швыряю тряпку ему в лицо. Бросаюсь к нему, старясь выхватить нож из-за пояса. Он откидывает тряпку и швыряет меня на пол. Тут же наваливаясь на меня всей тяжестью, ловит меня за запястья и прижимает их к полу. Приподнимаюсь и вгрызаюсь зубами ему в нос. Страж вопит и отпускает мои руки. Бью его головой в подбородок и отпихиваю от себя. Выдергиваю стрелу из убитого мужика.
– Тварь! – ревет страж и прет на меня. Сжимаю стрелу и, сделав выпад, вонзаю ему ее в грудную клетку. Выхватываю нож у него из-за пояса и делаю шаг назад. Страж падает ничком и издает тихий вздох. По его телу пробегает дрожь, и он затихает. Хромая, иду к Адели. Наклоняюсь и ищу на шее бьющуюся венку. Ведьма мертва. Закусываю губу и охаю от боли – попала зубом в ранку. Опускаюсь на колени перед Вергилием. Он еще жив. Осторожно выдергиваю стрелу и бросаю на пол. Беру его за подбородок и смотрю в его бескровное лицо.
– Вергилий, очнись, – шепчу я. – Ну же, давай.
В ответ тишина. Ладно, главное, что он жив. Поднимаюсь на ноги и выхожу на улицу, где я оставила сумку с сосудами. Рада, что сообразила взять их с собой. Меня обдает холодной волной ветра. Слышу, как поблизости хрустят ветки. А потом тяжелое дыхание и вой. Кхендры. Кто-то говорил мне, что они приходят туда, где есть трупы. Поэтому умерших сразу относят в лес, чтобы они не атаковали город. Только их в гости сюда не хватало!
Забираю сумку и иду к Вергилию. Он все еще без чувств. Отправляю ему в солнечное сплетение питание. А сама оборачиваюсь и смотрю на изуродованное тело Адель. К горлу подступает ком, и из глаз катятся слезы. Подхожу к ней и провожу рукой по ее светлым волосам, испачканным в крови. Смотрю на настройку, которая почти стерлась с виска. У меня есть еще один сосуд. Да, я рискую сейчас потратить его впустую, но хочу, чтобы у Адель был шанс. Но не слишком ли много времени прошло? Что, если я не принесу благо, а напротив, обделю Рика?
– Я не смог ее защитить, – шепчет Вергилий и глухо стонет.
– Ты был не в форме.
– Это моя самая провальная операция…
– Учитывая, что ты еще жив, не стоит быть таким категоричным, – открывая сосуд, говорю я. Тело Адель неохотно принимает питание и поначалу отталкивает его. С третьего раза мне удается полностью погрузить его в ведьму. Похоже, она не сильно доверяла мне.
– Ты снова спасла меня, – с досадой говорит Вергилий.
– Здесь небезопасно, – пропуская его слова мимо ушей, говорю я. – Сейчас на пульт поступит, что стражи мертвы, и сюда пришлют других. Ты можешь идти?
– Вопрос – куда? – хрипло отвечает Вергилий и, хватаясь за стену, пытается встать. У него получается, и он, хромая, идет ко мне.
– Для начала до дома Маллори, – бросив взгляд на окно, за которым уже сгущаются сумерки, говорю я. – Скоро Тьма, в это время стражи не заявятся. А едва рассветет, мы уйдем оттуда.
– У тебя есть, где отсидеться?
– Скорее перекантоваться. Эливар сейчас не то место, где можно отсидеться.
Беру нож и делаю разрез над виском ведьмы. Вычищаю оттуда остатки настройки и смотрю, как тонкая струйка крови стекает в ее белокурые волосы. По телу Адель пробегает судорога. Синяки на лице становятся бледнее, а через минуту и вовсе исчезают. Поправляю ее изорванную юбку, прикрывая ноги.
– Что хотели стражи? Кто их прислал? – спрашиваю я.
– Вайт приказал убить Адель. Им даже настройки изменили, чтобы они могли видеть ее, – говорит Вергилий, глядя в лицо ведьмы. Замечаю в его взгляде чувство жалости, смешанное с брезгливостью. Мне становится не по себе от этого, и я отворачиваюсь. – Я должен был раскидать их…
