Когда просыпаюсь, то вижу рядом с собой Адель. Она улыбается и берет меня за руку.
– Где я?
– У Ровены. Парни отбили тебя у стражей, когда тебя волокли в тюрьму, – говорит Адель. – Им пришлось сражаться за тебя, даже Берт геройствовал. А ведь он такой франт, такой милашка!
– Жаль, я этого не видела.
– Да, ты бы посмеялась. Как ты себя чувствуешь?
– Слабой. Маллори… Он…
– До казни три периода. У тебя еще есть немного времени, чтобы прийти в себя, – бодро говорит Адель и протягивает мне сосуд с питанием. – Это, конечно, не волшебная смесь от моего брата, но я очень старалась.
– Где ключи от портала?
– Их забрал Вергилий. Он очень за тебя беспокоился. Мне это было неприятно, и я даже прописала вариант с отравой для тебя, но потом решила, что не время и ты мне не настолько сильно не нравишься.
– Да ты просто ангел какой-то, – ворчу я. – Парни в порядке?
– Зализывают раны и гордятся собственной неотразимостью.
– Значит, в порядке, – с облегчением произношу я и смотрю на питание. Оно малинового цвета с бирюзовым вихрем в центре. Изъявляю желание принять и зажмуриваюсь, чувствуя, как в тело врывается прохладная волна, похожая на мятную жвачку. Обжигает каждую клеточку и словно наполняет влагой. Ощущение, словно я лежу в бассейне и потягиваю фруктовый коктейль. Миллионерша, дочка богатых родителей… Это сравнение заставляет меня улыбнуться.
– Полежи немного, – поднимаясь, говорит Адель. – Твоя одежда на стуле. Мы будем ждать тебя внизу.
Ровена оказывается женщиной тридцати лет. По крайней мере, она так выглядит. У нее худое удлиненное лицо, яркие синие глаза и темные волосы, туго убранные в пучок. На ней темное платье с закрытым верхом, рукава которого украшают белые кружевные манжеты. От мысли, что в эту женщину был влюблен Маллори и занимался с ней любовью, мне становится неприятно. Замечаю, что мы с ней даже чем-то похожи, и это задевает меня вдвойне.
Она приходит ко мне, чтобы помочь одеться. Сдержанная, она большую часть времени молчит, и мои вопросы остаются без ответа.
Ровена выходит из комнаты и, пустив впереди себя световой шар, начинает спускаться по узкой и крутой лестнице. Осторожно иду следом. Ноги еще плохо слушаются меня, голова кружится. У меня все дрожит внутри, ладони потеют. Дурацкая слабость! Ступеньки кажутся бесконечными, словно я ночевала на высокой горе. Хотя… Я понятия не имею, где расположен этот дом и что его окружает.
Наконец мы оказываемся в гостиной. Здесь просторно и очень светло – повсюду висят световые шары. Комната кажется полукруглой, полы устланы коврами, и ноги тонут в мягком ворсе. Рик и Вергилий сидят на диване и о чем-то спорят. Оба взбудораженные, с азартом в глазах. На лице брюнета несколько глубоких ссадин, которые уже покрылись корочкой, но еще не зажили. У Рика закрыт повязкой левый глаз. Над правой бровью вместо настройки толстый багровый шрам.
– Привет, напарники, – хрипло здороваюсь я.
– А вот и наша Курочка Ряба! – поднимая голову, улыбается Вергилий.
– Курочка Рэмбо! – поправляет его Рик и смеется. Поднимается и, подойдя ко мне, обнимает. – С возращением, Дан.
– Все было так плохо? – пугаюсь я.
– Отвратительно, – подает голос Вергилий. – Но ты выжила, и это главное.
– Ничего не помню, – вздыхаю я и смотрю на Рика. – Ты теперь свободен, как ощущения? И что с глазом?
– Адель говорит, что видеть буду, так что ничего страшного, – улыбается Рик. – Чувствую, что наконец принадлежу себе.
– А Берт? С ним все в порядке?
– Да что ему будет? – ворчит Вергилий. – Сидит в своем магазине, теткам сапожки примеряет.
– Ребят, где ключи от портала?
– В надежном месте, – хмурится Вергилий. – Тебе не о чем беспокоиться.
– Серьезно? А ничего, что я рисковала ради них жизнью?
– Ну, ты молодец, ты справилась. Теперь ключи в безопасном месте, и мы воспользуемся ими, когда Вайт будет убит, – спокойно отвечает Вергилий. Рик отворачивается и делает вид, что рассматривает шрам на руке.
– Но это несправедливо!
– Дан, ты скрывала от нас свое происхождение, – сурово говорит Вергилий. – Мы ничего не знаем о твоем прошлом, и кто ты на самом деле. Почему мы должны тебе верить?
– То есть давать мне самые сложные задания можно, а верить – извините? – от злости сердце чаще бьется и щекам становится горячо.
– Да, – отвечает Вергилий и вытягивает ноги. – Докажешь свою верность – поговорим.
– Ненавижу тебя! – эти слова вырываются у меня сами. Вергилий пожимает плечами, мол, мне все равно, что ты там чувствуешь.
– Ты уже об этом говорила.
– Ник договорился о поединке, – сообщает Рик и помогает мне сесть в кресло, словно я старуха беспомощная. – Против тебя выступит Хизер. Железная девка.
– А попроще никого не было?
– Тебя никто не знает, – пожимает плечами Вергилий. – Чудо, что хотя бы она согласилась.
– Ты ее знаешь?
– Я с ней осознано не стал связываться.
– Он испугался, что она во всем будет сверху.
– Давайте вы не будете меня так сильно пугать, – складывая руки на коленях, говорю я. Вергилий смеется.
– Даже если ты умрешь от страха, тебе все равно придется драться с ней!
– Нам нужно еще три дозы воскрешающего питания, – говорю я, глядя на Адель, что стоит у окна и перебирает в руках четки. – Ты сможешь сделать? Ведь ты знала формулу Маллори.
Адель ничего не отвечает, и я начинаю нервничать, вспоминая ее пожелания смерти брату.
– Да спасем мы твоего любовника! – раздраженно бросает Вергилий. – По крайней мере, попытаемся.
– Слишком мало времени, мы можем не успеть, – возражает Рик и смотрит на меня. – Ты должна знать риски.
– Ты только не говори об этом Берту, а то он не станет нам помогать. Он же нам не простит, если мы не вытащим его Нелл!
– План все тот же? – спрашиваю я.
– Другой здесь просто не сработает, – вздыхает Рик.
– Пойдем прогуляемся, Дан, – предлагает Вергилий и поднимается с дивана. Рик вопросительно смотрит на него, но тот делает вид, что не замечает этого. Мне не хочется никуда идти, но я киваю. Адель швыряет мне плащ. Неуклюже кутаюсь в него и иду к выходу. Распахиваю дверь и замираю. Вокруг скалы и вниз ведет узкая лесенка, высеченная в камне.
– Почувствуй себя птицей, – раздается за спиной голос Вергилия. У меня перехватывает дыхание, и я подаюсь назад, врезаясь спиной в брюнета.
– Нам обязательно выходить? – осипнув, спрашиваю я.
– Да.
