Книга Сияние, страница 34 – Грейс Дрейвен

Шутка помогла. Ильдико усмехнулась.

– Бришен, – сказала она, широко улыбаясь, – такими зубами, как у меня, сильно не покусаешь.

Он погладил ее ключицу шершавыми подушечками пальцев, едва касаясь кожи черными ногтями.

– Тебя, наверное, никогда не кусала лошадь.

Странное сравнение, но возразить было нечего. Ильдико коснулась волос, лежащих на его плече, и пропустила их сквозь пальцы. Бришен положил голову ей на колени и закрыл глаза. Она бы сидела так не один час, если бы им обоим не требовалось переделать сотню дел. Она нечаянно дернула прядь.

– Извини. Тут немного запутались.

– Можешь меня расчесать, когда встанем.

Умно, подумала она.

– Расчешу, если расскажешь про свой первый раз. Надеюсь, твой оказался лучше моего.

Она ощутила кожей бедра, что Бришен улыбнулся. Он молчал, и она снова потянула его за волосы.

– Я же поделилась. Твоя очередь.

– Не хочешь вместо этого послушать, как няня однажды поймала меня за попыткой написать струей мочи мое имя на стенах детской?

– Не хочу, – ответила она, закатывая глаза. – Ты и так только что об этом рассказал.

Тихий смех пощекотал ей ногу. Бришен повернулся к ней лицом. Его голова приятно давила на живот. Он взял ее руку и опустил себе на лоб. Ильдико поняла намек и снова стала гладить.

– Моей первой женщиной была самая известная куртизанка в Баст-Харадисе, на тринадцать лет старше меня. Отец решил, что обучать сына искусству любви должен признанный мастер.

Ильдико замерла, и Бришен коснулся ее пальцев, чтобы она гладила дальше.

– Ты сама спросила, – добавил он.

Его признание не удивило, в чем-то она даже понимала короля.

Накручивая волосы на пальцы и отпуская их, она задумчиво произнесла:

– Надо было мне тоже кого-нибудь нанять.

В Присиде и мужчины, и женщины торгуют собой. Другой вопрос, как бы она провела такого человека во дворец. Бришен вздрогнул, неловко поднялся, путаясь в одеяле, и уставился на нее, приоткрыв рот.

– Странный ты человек, – наконец сказал он.

Ей хотелось зажечь свечу, чтобы лучше видеть его в медленно темнеющей комнате.

– Привыкнешь, – сладко ответила она и шлепнула его подушкой. Он повалился на бок и тут же вскочил с другой подушкой в руке.

– Объявляю тебе войну!

– Принимаю!

Она замахнулась, но их прервал стук в дверь. Вместо слуги, как ожидала Ильдико, снаружи заговорил управляющий:

– Ваше Высочество, вашей аудиенции просит констебль из Халматуса.

Бришен бросил подушку и ссутулился.

– С тобой весело, но нужно кое-чем заняться. Последний в очереди к трону принц не может заставлять себя ждать.

Ильдико тоже расстроилась. Ей самой предстояли бесконечные дела, но все равно побыть с мужем было приятно. Она подползла к нему и обняла за шею.

– Я обещала тебя расчесать.

Он обнял ее в ответ.

– Я помню. Стребую с тебя долг позже, так и знай. – Он поцеловал ее в лоб и отпустил. – До встречи. Если повезет, пообедаем вместе.

Она ушла в свою комнату, оглянувшись напоследок и кивнув. Он смотрел ей вслед со смятой кровати. Ухо все еще горело, а по спине бегали мурашки.

Анхусет тронула ее за плечи, и Ильдико вернулась в настоящее на пыльную тренировочную площадку с лошадьми, факелами и воинами каи.

– Позвать его, Ваше Высочество? – спросила Анхусет, кивая в сторону Бришена, сцепившегося с противником. Ильдико вздрогнула, не в силах смотреть на разворачивающийся поединок. Если помешать, тренировка может закончиться сломанной шеей или еще чем похуже.

– Нет, – решила она. – Лучше поедем отсюда. Не хочу его отвлекать, мы все равно скоро встретимся дома.

Она развернула коня и вместе с отрядом отправилась к замку. Солдаты последовали за ней, но остановились, когда она подняла руку.

– Оставайтесь, если хотите. Дальше не опасно. Не нужно меня сопровождать.

Ильдико пустила коня тихой рысью, Анхусет поехала рядом. До ворот, за которыми открывался вид на ухоженную крытую галерею и более мирный пейзаж, оставалось совсем немного. Краем глаза она заметила движение и обернулась. Анхусет, выругавшись, потянула меч из ножен и тут же убрала его обратно.

Им наперерез бежал Бришен. Ильдико едва успела придержать коня, когда он поравнялся с ней, схватился за луку и плавным движением взлетел в седло у нее за спиной.

– В жизни не видела, чтобы так глупо рисовались, – строго сказала Анхусет.

– Конечно, я рисуюсь, – согласился Бришен, обнимая Ильдико за талию и прижимаясь к ней сзади. – Хочу произвести впечатление на жену.

– Я впечатлена, – улыбнулась Ильдико, обернувшись к нему.

Бришен ощупал ее плащ.

– Почему ты вся мокрая и пахнешь солью? Упала в краску?

– Скорее нырнула, – весело поправила Анхусет.

– Можете оставить нас, Ша-Анхусет, – нахмурилась Ильдико. – Думаю, оставшиеся пятнадцать шагов мы с Бришеном преодолеем сами.

Анхусет со смехом попрощалась и поехала назад. Ильдико повернула к поджидающему господ конюху. Бришен спешился первым. Ильдико отмахнулась от его руки – она и сама отлично справится.

Чтобы отсрочить признание и не показывать новый цвет кожи, она принялась расспрашивать про тренировочный бой.

– Ты победил?

– Нет. Нефиритсен – мой лучший воин. До сих пор он ни разу не проигрывал. Если придется биться безоружным, я бы хотел, чтобы он был рядом.

Они вошли в замок, пересекли просторный главный зал и поднялись по одной из двух одинаковых лестниц по бокам. В коридоре горели свечи. Ильдико уже не так часто оступалась в темноте, но все равно была рада освещению, пусть и тусклому. У дверей комнаты она остановилась и повернулась к Бришену, надеясь, что выглядит равнодушной, хоть он и стоит перед ней полуголый. Вниз она старалась не смотреть.

– Ты наверняка хочешь помыться. Встретимся за ужином?

Бришен накрыл ее руку, замершую на дверной ручке.

– Ты от меня так просто не отделаешься. Сестра сказала, что ты нырнула в чан с краской. Я пойду к себе, как только ты удовлетворишь мое любопытство.

Покорившись неизбежному, Ильдико пригласила его в комнату. Синуэ нигде не было. Наверное, узнает от кого-нибудь из слуг или солдат, как добропорядочная хозяйка дома нырнула в краску, чтобы лучше выглядеть. Если бы конь мог бежать со скоростью слухов, всадник бы ни за что не удержался в седле.

Бришен почти не смеялся, когда Ильдико сняла плащ, стянула испорченную тунику и продемонстрировала руки и шею, покрытые пятнами всех оттенков цвета летней розы.