Едва заметная дрожь напряжения прошла по ее телу под его руками, когда он стал усыпать дорожку из поцелуев вниз, к стыку бедер. Бришен открыл глаза. Обостренные чувства подсказали, что легкая дрожь вызвана скорее беспокойством, нежели нетерпением.
Ильдико с угрюмым выражением лица смотрела на него. Опустив руку, она провела пальцами по его волосам, но даже не попыталась вывернуться из его объятий. И дело тут не в доверии, а скорее в опыте или недостатке оного. Бришен знал, что хотя его жена не была полностью несведуща в интимных играх, ее знакомство с многообразием плотских утех с предыдущим любовником осталось весьма ограниченным. Ее заявление, что три неуклюжих возни под одеялом или на сеновале не стоили затраченных хлопот на четвертую встречу, говорило о многом.
Ему придется подавить свое рвение исследовать каждый миллиметр восхитительного тела за этот день. Осознание, что впереди у него целая жизнь, дабы растянуть предвкушение знакомства с прекрасным телом жены, развеяло его первоначальное разочарование.
Бришен наклонился и провел кончиком пальца по округлости ее пупка, прежде чем проложил путь поцелуями вверх по животу, к ложбинке между грудями и, наконец, подобрался к подбородку.
Ильдико смущенно смотрела на него.
– Мне еще не доводилось это пробовать, – призналась она.
Бришен обхватил ладонями ее лицо.
– Я так и понял, – он губами разгладил морщинку между тонких бровей. – Это не недостаток, Ильдико.
– Знаю, но… – она замолчала, отвечая на его пылкий поцелуй.
– Считай это твоим подарком мне, – заявил он при виде ее замешательства. – У меня будет возможность стать твоим учителем и показать вершины удовольствия этого особенного акта, одного из лучших между мужчиной и женщиной.
Ильдико снова расслабилась под ним и обхватила коленями его бока. Бришен выдавил удивленное ворчание, сменившееся стоном, когда ее бедра приподнялись и потерлись об член, куда, казалось, устремилась вся кровь в его теле. Изящные ладошки скользнули вниз по его спине и обхватили ягодицы, удерживая его на месте.
Лицо Ильдико снова стало томным, а веки отяжелели. Бришен научился быстро распознавать признаки ее страсти, которые с каждым мгновением становились для него более соблазнительными.
– А чему же я тебя научу? – спросила она, приподнимая бедра, прижимаясь и искушая его до безумия.
– Терпению, – произнес он гортанно, в голосе сквозила насмешка этому заявлению.
Его рука скользнула под ее ягодицы и приподняла, пока шелковистые бедра не прижались к нему.
– Выносливости.
У него дрожали руки и ноги от напряжения, пока он пытался взять волю в кулак. Ладони Ильдико скользнули по его предплечьям и сжали бицепсы. Моллюсково-розовый цвет ее кожи стал глубже сливаться с пятном амарантина. Толчок, и головка члена погрузилась в ее горячие и жаждущие недра.
– Экстазу, – прошептал он, скользя все глубже.
Они ахнули в унисон, и Ильдико выгнулась в его объятиях, впиваясь короткими ногтями в кожу. Утопая от удовольствия обладания женой, чувствуя, как скользкие мышцы сжимают его плоть, затягивая в столь желанные глубины, Бришен боролся за каждый вздох, пытаясь сдержаться.
Терпение. Выносливость. И – о боги! – экстаз.
Он навис над ней в ожидании, которое его убивало.
– Ильдико?
Быстро улыбнувшись ему, Ильдико отпустила его бицепсы и положила ладони на поясницу. Она поцеловала его, коснувшись языком нижней губы. Бришен чувствовал, как эрекция пульсирует глубоко внутри нее, и улыбка Ильдико стала шире.
– Все хорошо, мой прекрасный принц. – Она крепче сжала его спину и со стоном произнесла: – Мне слишком хорошо, чтобы ты останавливался.
Испытывая благодарность и облегчение, Бришен больше не нуждался в повторных заверениях. Ильдико, такая сладкая и горячая, была охвачена огнем в его объятиях. Ее стоны и нежные нашептывания, ощущения того, как она окружает его плоть, когда он овладевает ею – медленно и глубоко, неглубоко и быстро, – окончательно разрушили остатки связных мыслей.
При каждом выпаде по комнате усладой для его ушей разносились ее полные наслаждения стоны, а стоило немного выйти из нее, как Ильдико царапала ногтями его спину. Бришен наклонил бедра, на мгновение изменив позу. Глаза Ильдико широко распахнулись, и она сдавленно охнула.
Испугавшись, Бришен замер.
Неужто он причинил ей боль?
Бришен смотрел на нее сверху вниз округлившимися от ужаса глазами.
– Что-то не так?
Она обхватила его бедра, не позволяя отстраниться.
– Нет! – Ее ноги сомкнулись на нем. – Сделай так снова.
– Что именно? – Бришен в недоумении взирал на нее. Ильдико вела себя так, словно он причинил ей боль.
– Тот трюк своими бедрами, – сказала она и выгнулась ему навстречу.
Бришен попытался вспомнить, что именно сделал. Поворот, небольшое смещение тела, от которого его таз прижался к ней, поглаживая в разных местах при каждом толчке. Бришен повторил движение, и Ильдико со всем пылом прильнула к его телу.
У него отвисла челюсть.
– Так?
Она рьяно закивала, ее бедра до боли сжались на его талии.
– Повтори! – скомандовала Ильдико, тяжело дыша. – Сделай так снова.
– Да, Ваше Высочество, – поддразнил ее Бришен, втайне радуясь, что заставил свою жену пылать в огне страсти, бушевавшем в его крови.
Захваченный в ураган исступления, одурманивающих поцелуев и устойчивых ударов бедер, Бришен балансировал на грани экстаза, изо всех сил стараясь прочитать постоянно меняющееся выражение лица Ильдико, когда она встречала на полпути его выпады и стонала от наслаждения.
Она вдруг застыла и крепче обняла его. Ногти впились в кожу, оставляя крошечные отпечатки в виде полумесяцев. Стоны превратились в резкие вздохи, а глаза закрылись.
– Бришен. О, Бришен, – лепетала она его имя, словно отчаянную мольбу или ласковое проклятие. Не столь важно. Ильдико в его объятиях разлетелась на куски, ее тело раскраснелось и разгорячилось. Она выгнулась дугой, пока Бришен не испугался, что услышит хруст позвоночника.
Гладкие мышцы, сжимающие его член, напряглись и запульсировали. Бришен уткнулся лицом в ее шею и перестал сопротивляться. Его стоны смешались с ее судорожными вздохами, когда одним мощным толчком он вошел в нее.
Его накрыло волной экстаза. Он остался одновременно в полном блаженстве и совершенно опустошенным. Сердце бешено колотилось в груди, и Бришен жадно глотал воздух, будто спасенный утопленник. Будь Ильдико каи, он бы рухнул на нее всем весом. Вместо этого Бришен оперся на локти и поднял голову, вглядываясь в лицо своей притихшей жены.
Румянец на коже слегла ослаб, хотя ее грудь вздымалась и опускалась в судорожных вздохах. Ильдико взирала на него с выражением, которое даже он мог легко прочесть: потрясенного изумления. Она открыла рот, закрыла и снова открыла, но не проронила ни слова.
