От треска, пронесшегося по помещению, у меня заложило уши. А потом ощутимо завоняло гарью. Что-то пискнул сидящий у меня на груди Иверьян. И с кровати донесся обеспокоенный голос Филогиана:
– Леди, Алина?! Я вас не зацепил? – И сразу же, видимо, рассмотрел удобно расположившегося на мне Иверьяна: – Герцог!!! Немедленно слезьте с леди!
Фраза, сказанная с искренним возмущением, звучала настолько по-дурацки, что я не выдержала и расхохоталась, не обращая внимания на боль. И это оказалось самой большой моей ошибкой.
Я не знаю, что стало спусковым крючком для произошедшего в следующую минуту. Мой ли неуместный смех, дурацкая ревность Филогиана или герцог Иверьян как-то спровоцировал принца, но факт в том, что в следующий миг Иверьяна у меня на груди начало очень знакомо ломать и выкручивать.
В первое мгновение я оцепенела. И не сразу сообразила, чем мне все это грозит. А когда до меня дошло, было уже поздно. Меня придавил к полу вес взрослого мужчины. Да так, что я даже вздохнуть нормально не могла и беспомощно наблюдала, как медленно звериная морда превращается в человеческое лицо.
Когда герцога перестало ломать, бесстыжий блондин перевел дух и, нахально мне подмигнув, поведал:
– Век бы так превращался!
Мой протест потонул в гневном крике Филогиана:
– Герцог, что вы себе позволяете?
Наглый блондин фыркнул:
– Пытаюсь сравнять наш счет, дорогой принц! И доказать леди, что я тоже достоин…
– …быть выпоротым? – закончил за Иверьяна ледяной голос… Аланнадиэля!
Я невольно вздрогнула, когда настырный герцог вдруг взвился вертикально вверх и мгновенно повернулся в воздухе, демонстрируя мне голую спину и то, во что перетекает спина. Между прочим, весьма упругое и мускулистое продолжение спины Иверьяна.
Невольно порозовев, я закашлялась и отвела глаза. А Аланнадиэль недовольно буркнул, левитируя герцога от меня подальше:
– У меня ничуть не хуже…
Нет, я с этими тремя сойду с ума! С трудом приподнявшись на локте, обозрела каменно-недовольное лицо Аланнадиэля, испуганно-недовольное Филогиана и… Иверьян, как раз завязавший узел на поясе халата Филогиана, повернулся ко мне и подмигнул:
– Выбирайте, леди! Сегодня в меню у вас принц, герцог и маг!
У него как раз рожица была очень довольной. Прям, по принципу: сделал гадость – душе радость.
– В меню? – Меня передернуло от отвращения. – Герцог, вам не кажется, что вы слишком вульгарно себя ведете?
Нахальный блондин с веселой заинтересованностью уставился на меня:
– Выпорете? Как обещали? Я готов! Можно сегодня вечером и приступать, пусть только горничные постельное белье сменят…
В комнате раздался дружный скрип зубов трех пар челюстей. Филогиан яростно рыкнул с кровати:
– Герцог, я вам приказываю замолчать! Как ваш будущий король и повелитель, имею на это полное право!
– Убью! – грозно рявкнул Аланнадиэль.
Но Иверьян и ухом не повел на будущего повелителя и бывшего наставника. И с веселой надеждой уставился на меня. Я обозлилась. Вот мало мне проблем в этой жизни, так еще и наглый дракон со своими домогательствами!
– Герцог, – я прищурилась, стараясь говорить ровно и отстраненно, – вы допроситесь: я действительно выдеру вас, как сидорову козу! Но не на шелковых простынях, как вы рассчитываете, а в саду у всех на глазах! Я понятно изъясняюсь?
Помнится, при первом знакомстве с Иверьяном в его человеческом облике я решила, что с ним легче иметь дело, ибо он умнее и сообразительней Филогиана. Беру свои слова назад. Герцог оказался еще хуже наследного принца в плане самолюбия и спеси. Если только, конечно, он сейчас не играет, преследуя какие-то одному ему известные цели.
– Вполне, – Иверьян приблизился ко мне, игнорируя грозный взгляд Ала, и интимно приобнял за плечи. – Но в спальне все же будет удобнее. Да и свидетелей меньше.
Закипая все больше и больше от бесцеремонности некоторых нахалов, я дернулась в попытке сбросить чужую руку. Но Иверьян лишь сильнее меня прижал, прошипев на ухо:
– Не дергайся! Потом спасибо мне скажешь!
Я впала в ступор, пытаясь осознать, что происходит и чего добивается Иверьян. И эти мгновения стали фатальными для всех, присутствующих в спальне Филогиана.
Глава 18
Первым, как ни странно, потерял терпение не Аланнадиэль. А Филогиан. Совершенно очевидно, что принц был еще слаб и встать с кровати у него не хватало сил. Но и видеть меня в руках Иверьяна для Филогиана оказалось невыносимо. Я нервно хихикнула, чувствуя, как подкатывает к горлу истерика, когда принц, кипя от собственного бессилия, схватил рядом лежащую подушку и швырнул ее в нас. Вернее, в герцога, но это неважно. Потому что силы Филогиану не хватило, и под насмешливым взглядом даже не шелохнувшегося Иверьяна постельный снаряд бессильно шлепнулся на пол в трех шагах от нас.
Четыре пары глаз впились в несчастную подушку. Но Ал промолчал. Зато герцог не смог:
– И это все, на что ты способен, Фил? – ехидно поинтересовался Иверьян, все так же обнимающий меня за плечи. – Фи! Я разочарован! Мы, – очень быстро поправился он, – с Алиной разочарованы! Ты мог бы…
Лучше бы Иверьян молчал. Честное слово. Оцепенев от ужаса, я наблюдала, как в ответ на слова блондинистого герцога глаза Филогиана вдруг из карих стали красными, будто угли, и наполнились огнем. Филогиан слегка приподнялся на локте и на его раскрытой ладони появился яркий огненный шар. Сначала он был не больше апельсина. Да и по цвету сильно напоминал мне солнечный фрукт из моего мира. Но шар рос. И чем больше он ширился, тем сильнее наливался огнем. А Иверьян будто не замечал этого. В конце концов, шар, уже размером с дыню, сорвался с ладони Филогиана и помчался к нам. Я испуганно пискнула.
При виде мчащегося на меня сгустка огня горло испуганно сжалось, отказываясь пропустить сквозь себя крик. Но Иверьян почему-то напрочь игнорировал то, что я уже почти дрожу от ужаса, пытаясь сообщить Филогиану и всем нам, как он в нем разочарован. И в этот миг взревел Аланнадиэль.
В том наборе жутких звуков, что я слышала, не было ни одного членораздельного звука. В следующий миг какая-то неведомая сила отодрала меня наконец от Иверьяна и швырнула на пол. Что-то очень сильно придавило сверху. И наступила темнота.
Нет, я не потеряла сознание. Прекрасно слышала грохот от столкновения огненного шара с очередным предметом интерьера, испуганный вопль Филогиана «Леди Алина?!», витиеватую ругань, а я думаю, что жуткая шипяще-свистящая речь на незнакомом мне языке была откровенным матом, но видеть ничего не могла. Потом потянуло гарью, будто совсем рядом что-то горело. А потом…
Потом груз, который придавливал меня к полу, вдруг исчез, и я смогла вдохнуть полной грудью. Чуть проморгавшись, увидела склонившегося надо мной Иверьяна:
