Книга Дело о смертоносной игрушке [= Дело о жадном дедуле ], страница 53 – Эрл Стенли Гарднер

– Мистер Мейсон, вы должны понимать, что, кроме наблюдения за процедурой представления доказательств, у суда есть еще определенные обязанности. Несомненно, ваши вопросы и ответы свидетеля будут освещены в прессе. Суд считает, что допрос мистера Дженнингса в данном направлении следует жестко ограничить юридически допустимыми рамками, независимо от метода предоставления доказательств.

Мейсон стоял, почтительно склонив голову, и ждал, пока судья не закончит говорить.

– Я прекрасно понимаю это, ваша честь, – сказал адвокат. – Однако я представляю клиентку, которой предъявлено обвинение в убийстве, и намерен защищать ее интересы. Я заверяю суд, что не задаю пустых вопросов и не намерен путать факты. У меня есть вполне определенная цель, которую суд вскоре увидит.

– Согласен. Я отклоняю протест, – постановил судья. – Свидетель, отвечайте на вопрос.

– Если мы коснемся хотя бы части этого аспекта, я потребую, чтобы наружу выплыли все факты, – предупредил Гамильтон Бергер.

Судья Кент помедлил, а потом сказал:

– Мне кажется, доводы защиты достаточно убедительны. Адвокат обязан исполнять свой долг. Пусть свидетель отвечает на поставленный вопрос.

– Приблизительно около полуночи, – сообщил Бартон Дженнингс. – Более точно я не могу сказать. Роберт прибежал в дом в слезах. Насколько я понял, он сказал матери, что увидел страшный сон и выстрелил из пистолета.

– Роберт сказал, что видел страшный сон?

– Из того, что он сказал матери, я понял, что он видел страшный сон.

– Ему показалось, будто кто-то находится в палатке?

– Он сказал, что ему почудилось, будто кто-то находится в палатке, ощупывает в темноте дорогу и приближается к его постели. От этого Роберт и проснулся. Пистолет лежал у него под подушкой.

– Роберт рассказал это своей матери? – уточнил судья Кент.

– Именно так, – подтвердил Дженнингс. – Меня в это время мучил приступ артрита. Я принял кодеин и спал.

Судья Кент повернулся к Гамильтону Бергеру.

– Это показания с чужих слов, господин окружной прокурор, – заметил судья.

– Я не собираюсь выступать с возражениями, – гневно заявил Гамильтон Бергер. – Именно этого ждет от меня адвокат. Ему хочется, чтобы завтра все заголовки газет кричали о том, что он сумел вытянуть у свидетеля. Именно это я имел в виду, говоря, что достаточно на волос приоткрыть перед адвокатом защиты дверь, и он протиснется в комнату. Да, Роберт рассказал матери, что он выстрелил из пистолета. Но на следующее утро он сообщил то же самое и этому свидетелю.

– То есть это лишь частичные показания с чужих слов, – сделал вывод судья.

– Протестов с моей стороны не будет, – упрямо повторил Гамильтон Бергер. – Раз уж мы зашли так далеко, то по отношению к мальчику будет справедливо идти до конца.

Судья Кент нахмурился, но промолчал.

– Пистолет лежал под подушкой у Роберта? – спросил Мейсон.

– Да, пистолет, приобщенный к делу в качестве вещественного доказательства, «кольт вудсман» двадцать второго калибра.

– И ребенок действительно нажал на курок?

– Он не мог этого сделать. Ему приснился страшный сон. Ему представилось, что он лежит и притворяется спящим. Он услышал, как кто-то ходит вокруг палатки, потом этот человек зашел в палатку, а Роберт выстрелил в него.

– Вы утверждаете, что это был кошмарный сон?

– Да, сэр, утверждаю.

– Откуда вы знаете, что это был сон?

– Потому что пистолет не был заряжен. Его дали Роберту пустым.

– Кто дал пистолет Роберту?

– Я. И я хотел бы объяснить, почему я это сделал.

– Объясняйте, – разрешил судья.

– Незадолго до этого дня мне стало известно, что одна из нянь, с которыми оставался Роберт, позволяла ему играть с пустым пистолетом. У Роберта, как и у любого мальчика, есть несколько игрушечных пистолетов и автоматов. Он любит играть в ковбоев и другие подобные игры. Он обнаружил, что в нашем доме хранится настоящий пистолет, и решил добиться права играть с ним. Один раз, когда он здорово докучал няне, она позволила ему поиграть с пистолетом, только чтобы ребенок успокоился. Обо всем этом я узнал незадолго до семнадцатого числа.

– Как вам удалось это выяснить?

– Обычно я оставлял пистолет заряженным в ящике комода в спальне с окнами на улицу. Время от времени я его чистил и смазывал. Шестнадцатого числа я достал пистолет из ящика, чтобы смазать. Он оказался незаряженным. Я забеспокоился, спросил об этом свою жену, а потом Роберта. Тут-то я и узнал, что Роберт играл с пистолетом.

– А как получилось, что семнадцатого вечером вы позволили Роберту положить под подушку пистолет?

– Нам надо было ехать в аэропорт, чтобы встретить обвиняемую по этому делу. Мы рассчитывали, что будем отсутствовать совсем недолго. Моя жена не водит машину после того несчастного случая, однако она хотела лично поприветствовать Норду Эллисон в аэропорту, так что я отвез ее туда. Роберт спал в палатке во внутреннем дворике, вернее, собирался там спать. Я просил соседей посидеть с ним полтора часа, пока мы не вернемся.

– И что было дальше?

– В последнюю минуту соседи отказались. К ним кто-то пришел. Я позвонил в агентство, из которого мы обычно приглашаем няню, но ни одна из тех, что обычно бывают у нас, в тот вечер не смогла приехать. Они обе оказались заняты, а Роберт не любит оставаться с незнакомыми людьми. Я объяснил ему ситуацию. Я сказал, что с ним ничего не может случиться в палатке во внутреннем дворике. Ребенок ответил, что мы можем оставить его одного, если я позволю ему взять незаряженный пистолет. Мол, в таком случае он будет чувствовать себя уверенней. Поскольку я уже знал, что Роберт и без того играл с пистолетом, то я разрешил мальчику взять оружие, но предварительно проверил, что оно не заряжено.

– Вы лично проверили, что оружие не заряжено?

– Да, сэр.

– Когда вы в следующий раз видели этот пистолет? – спросил Мейсон.

– Роберт принес его матери после того, как увидел сон.

– Она пыталась успокоить мальчика?

– Да.

– Ребенок вернулся в постель?

– Да. Когда он совсем проснулся, он осознал, что, скорее всего, ему приснился страшный сон. Он поспешил вернуться в палатку и лечь. Он сказал, что хочет быть настоящим скаутом.

– И он вернулся в палатку?

– Да.