Онлайн книга «Легионы просят огня»
Но Тит — не бежит. …В схватке больших умелых воинов с маленькими умелыми воинами обычно побеждают воины покрупнее. — Тит, — говорю я тихо, — не надо. Центурион усмехается, не поворачивая головы. — Я отвлеку его, легат. А вы делайте, что задумали. Время застыло. Оно прозрачное и гладкое, словно критское стекло. И такое же хрупкое. — Стир, спокойно, — слышу я голос. Низкий и хрипловатый. В нем словно звучат далекие раскаты грома. Гроза надвигается. Стир замирает. Затем поворачивается всем телом — точно собака на голос хозяина. Арминий! Он говорит что-то Стиру по-германски, потом переводит взгляд на меня. — Гай, прости моего человека, — царь херусков склоняет голову. — Стир не хотел тебя обидеть. Рад вас видеть, центурион. Заходите, прошу. Прежде чем войти, Тит Волтумий оборачивается. Смотрит на великана Стира — внимательно. С прищуром. — Увидимся, — говорит центурион. * * * Внутри горят светильники. От их чада у меня начинает кружиться голова. И слегка подташнивает… Проклятье! Я наливаю себе вина. Руки трясутся. Так сильно, что приходится остановиться и начать снова. Ничего, еще раз. Меня бьет озноб, пальцы дрожат. Соберись, Гай. Возьми себя в руки, легат! Наконец, справляюсь с вином, не сильно расплескав. Красное пятно на столе расплывается… Выпиваю чашу залпом, не разбавляя водой и не чувствуя вкуса. По подбородку ползет капля, я вытираю ее тыльной стороной ладони. Кажется, у меня дрожат не только пальцы. — Рад тебя видеть, друг мой Гай, — говорит Арминий. Я искоса смотрю на него, отворачиваюсь. Он высокий и красивый. И совсем не похож на того, кто мне нужен. — Что привело тебя сюда в столь поздний час? …совсем не похож. Но это — он. Убийца моего брата. — Тит, — говорю я. — Пожалуйста. Сложное сделать — простым. Потому что отвечать ему — выше моих сил. — Гай, — окликает меня Арминий. — Я хотел тебе сказать… Я киваю. Я не могу на него смотреть. Говорят, у варваров есть слово — оно означает стыд за другого человека. Забыл, как звучит… Сейчас бы оно подошло, это слово. Мне — стыдно. Стыдно за Арминия, который оказался предателем и убийцей. Фальшивым другом. Это стыд вытравливает мне нутро, словно уксус. — Что слу… — Арминий осекается. За моей спиной — грохот. Едва слышный, но мне он кажется громом небесным. Этот звук разлетается над всем варварским лагерем. Над всей Германией. Сдавленное «ох». Шум возни. Я наливаю вина и начинаю пить. Все время, пока позади меня падает, и хрипит, и ругается сквозь зубы, я пью. Медленно, без всякого желания, не чувствуя вкуса. Допиваю. Ставлю чашу на стол. У вина привкус горечи. — Легат, — говорит Тит Волтумий за моей спиной. — Он готов. Снова беру чашу, провожу пальцами по резному орнаменту. Пора. Мне придется это сделать… Я — смертельно трезвый. Я поворачиваюсь. * * * — Позволь рассказать тебе историю, друг мой Арминий, царь херусков. Варвар. Арминий прижат к полу. Колено центуриона воткнулось царю херусков в грудь, давит. Острие меча упирается Арминию под подбородок. Я хочу рассказать, как нашел мертвеца и оживил его силой маленькой серебристой фигурки. Как встретился лицом к лицу с человеком в маске. Как он бежал, а я остался в дураках. Как я нашел мертвого легионера. Как я спросил его. И как он назвал имя. Надо бы рассказать… Но я молчу. Слова кажутся ненужными. Зачем? Этот человек участвовал в убийстве моего брата. Он выдавал себя за моего друга. О чем мне еще с ним разговаривать?! Его нужно просто прикончить — быстро и четко. И уйти, пока германцы не сообразили, что происходит. Сейчас я возьму гладий, прижму Арминия коленом и загоню клинок ему под ребра. Мгновенная смерть. Прощай, друг. * * * Когда я учился в Греции, я видел, как делают эллинский меч — махайру. Испытание меча. Греческие оружейники кладут меч плашмя себе на голову и двумя руками пригибают концы к плечам. Отпускают. Если меч не распрямился до конца — это ошибка, неудачная работа. Плохой клинок. Тем более, если сломался. А вот если меч распрямился… Значит, этот клинок достоин того, чтобы им убивали людей. * * * Я опускаюсь на колени перед царем херусков, моим лучшим другом, и кладу меч на землю. Тусклый блеск металла. В отличие от махайры, это простой гладий легионера — из мягкого плохого железа. Он гнется. У него вытертая ладонями деревянная рукоять. Но на счету этого простого клинка — несколько варваров. Почему-то мне кажется это важным. Простое оружие для непростого дела. Пора начинать. Пламя светильника вздрагивает. Проклятый свет лезет в глаза. Он желтый. Цвет предательства. Так, кажется, говорят? Вот ты сволочь, Арминий. Сукин, сукин, сукин сын. — Скажи правду, — говорю я медленно. — Пожалуйста. Я очень тебя прошу. Зачем ты убил моего брата? Молчание. Сукин сын, думаю я. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза — открыто и насмешливо. Очень смелый сукин сын. — Я — не убивал, — говорит Арминий. — Ты многого не знаешь, друг. Друг?! В это мгновение он невероятно близок к смерти. Я зажмуриваюсь и усилием воли пережидаю вспышку ярости. Друг, сука. Друг. В какой-то момент любой мерзавец понимает, что смертен. Встреча лицом к лицу с собственной уязвимостью серьезно сказывается на характере предателя. Он начинает говорить, умолять, предлагать варианты… Он рассказывает. — Расскажи мне, — предлагаю я мягко. От этой мягкости Арминия передергивает. — Гай, я… — Пожалуйста. — Пусть твой центурион выйдет, — говорит Арминий наконец. — Это касается только нас двоих. Я кручу головой, позвонки щелкают. Раз, другой. Страшное напряжение не отпускает. Смешно. Предатель начинает придумывать невероятные истории — словно от полета воображения зависит его жизнь. Что ж… Послушаем. Хотя меня трясет так, что я могу убить его в любой момент. |