Онлайн книга «Легионы просят огня»
Декурион мгновение глядит на меня, затем — на беглеца, толкает жеребца пятками, конь делает прыжок… И идет боком. Вот скотина!! Нашел время показывать характер! Кажется, целую вечность ничего не происходит — а человек в серебряной маске продолжает убегать. Я вижу его спину… гнедой круп его лошади… Уйдет! Проклятье, точно уйдет! — Марк! Ну же! Быстрее! Всхрап. Затем — жеребец декуриона срывается с места. Оскаленные зубы проплывают в двух шагах от меня. Меня едва не сбивает мощной воздушной волной. Клочья пены срываются вниз, летят на землю. Мышцы перекатываются под коричневой шкурой, из-под копыт взлетают комья грязи… Удар! Проклятый декурион. Этот его Сомик бешено красив. И забросал, сволочь, меня грязью с головы до ног. * * * Я останавливаюсь и едва не кричу от ярости. Ушел! Сукин сын! — Легат, — центурион, прихрамывая, спешит ко мне. — Тит, человек в маске… Ты видел его? — Да, легат. Я пытаюсь успокоиться. — Тит, он… этот человек. Кто это был, по-твоему? Тит некоторое время молчит, лоб рассечен морщинами. Думает. — Наверное, варвар. Кто-то из них, кто хорошо с нами сжился и перенял наши привычки. Не уверен. Не может варвар так перенять наши привычки! Клянусь, по речи, по жестам, даже по манере драться — это точно был римлянин. — Что еще, Тит? Центурион трет бровь. — Хмм. Ну, на мой пехотный взгляд он смотрелся в седле отлично. Почти как германец. — Маска римского всадника, Тит. Ты заметил? — Ага. — Центурион медлит, потом говорит: — Думаете, это был один из наших? Предатель? Не слишком хороший вариант. Кстати… Я оглядываюсь. — А где Марк? Где наш собственный кавалерист? Лицо центуриона в глубокой тени. — Не знаю. * * * Всадники отправляются на поиски, Тит стоит на часах, я возвращаюсь в дом. Человек в серебряной маске сбежал. Но у меня остался мой мертвец. Я вспоминаю разрытую могилу за домом… Целая декурия моих мертвецов! Я говорю: — Кто это был? Скажи, с кем встречался мой брат? Он шепчет имя. Я наклоняюсь ближе, чтобы разобрать. — Что? — говорю я. — Не может быть… Что?! — Это… правда, — хрипит мертвец и замирает. Перекошенная восковая маска вместо лица. Рот открыт. Желтый оскал. Вонь гниющей истины. Я стискиваю зубы. Вонь истины — на редкость омерзительна. * * * Я сижу на бревне и смотрю на заходящее солнце. За спиной — шелест листьев. Шаги. — Тит? Это ты? — Я, легат. Некоторое время мы молчим. Смотрим, как солнце прячется в переплетение ветвей. Кроваво-красный закат. — Слушаешь, Тит? — Да, легат. — Почему я никогда не могу остановиться вовремя? А? — я стискиваю зубы. Затем перевожу дыхание: — Как сказал один умный человек: если слишком близко смотреть даже на самые прекрасные вещи, они покажутся тебе отвратительными. — Легат? Мертвец назвал вам имя? Я дергаю щекой. — Кое-что кажется мне отвратительным. Нормально, Тит. — То имя, что вы узнали… — центурион медлит. — Оно что-то меняет? Молчание. Я слышу, как в темном лесу стрекочут кузнечики. «Смотри, Гай. Кузнечик». — Легат? Все будет хорошо — даже если не будет. — Ничего не меняет, Тит. Убийца должен быть наказан. — Я поднимаю голову: — Как ты обычно говоришь, Тит? Сложное сделать — простым? Старший центурион медленно кивает. Я усмехаюсь. Смешно. Сложное сделать… — Легат? — говорит центурион. — Эх, Тит. Как все запуталось… — Гай, — он впервые называет меня по имени. Я поворачиваюсь. Центурион смотрит на меня в упор, глаза светятся медным огнем. — Да, Тит? — Иногда я говорю и другое. — Правда? Что именно? — Я говорю: парни, давайте просто пойдем и убьем этих гадов. Тит Волтумий, старший центурион. Первый манипул второй когорты. Вот она — воплощенная мудрость. Зачем нужны философы, когда у нас есть такие центурионы? А? Если бы это действительно было так просто… Я оглядываюсь: — И где же все-таки Марк? * * * Проклятье! В следующее мгновение Марк вылетел из седла. Перекувыркнулся через голову и грохнулся плашмя… БУХ. Удар о землю оказался настолько силен, что в первый момент декурион лишился дыхания. Твою ж мать… как больно-то. Веревка была натянута на уровне груди верхового человека. Как раз на повороте тропы, чтобы тот, кто знает, пригнулся, а кто не знает… Человек на гнедой лошади пригнулся, а Марк — не знал. Сам виноват. Мир закружился, небо с землей скрутились в узел. Боги! Во рту — боль. Кислое. Отлично. Кажется, я прикусил язык, подумал декурион и на несколько мгновений провалился в темноту. Марк пришел в себя. Все вокруг кружилось. Хотелось кашлять. Перед глазами оказались чьи-то ноги в мягких кавалерийских сапогах со шнуровкой. — Эй, разведка! — голос над головой насмешливо вибрирует. Легкий акцент выдает варвара. — Это что, опять ты? Марк выплюнул землю и траву. Еще раз. Привкус крови. Перед глазами плыли черные точки. Много. Сквозь их мельтешение Марк разглядел однорукого германца. Тиуториг! Ах, ты, сволочь! Декурион медленно, стараясь делать это незаметно, протянул руку к поясу. Пальцы нащупали выпуклость рукояти. Она прохладная и надежная. — Не надо, — мягко произнес однорукий. Ярко-голубые глаза, не мигая, смотрели на Марка. И не прочитать по ним — ничего. Словно они из стекла. — Я бы этого не делал, разведка, — Тиуториг усмехнулся. — А то, чего бы не делал я, тебе, разведка, точно делать не стоит. Латынь у однорукого отличная. А в прошлый раз он притворялся, что не понимает и половины слов. Сволочь германская. Гем склонился над всадником. — Держись, братишка. Твое подкрепление уже рядом. |