Онлайн книга «Вороны не умеют считать»
|
— Он явно не в духе, — сказала Дона. — Я пытаюсь найти к нему подход, но что-то не получается. Может быть, вернемся в дом, мистер Лэм? — Мистер Кеймерон часто уезжал, не так ли? В это время Панчо жил у вас? — Да. У мистера Кеймерона были дела в Колумбии, а возить с собой ворону совсем не просто. Мистеру Кеймерону приходилось часто уезжать. И, по-моему, это ему не нравилось. Он так любил Панчо, и ему было хорошо дома. Конечно, когда мистер Кеймерон уезжал, я заботилась о Панчо. — Ваш отец погиб, — сказал я, когда мы вернулись в дом. — А мать жива? — Да. — Она живет здесь, в нашем городе? — Да. На вопросы о матери Дона отвечала неохотно. — Извините за настырность, но я все-таки спрошу: она вышла замуж во второй раз? — Нет. — Вы работаете? Может быть, я задаю нескромные вопросы, но поймите, мне очень нужно… — Ну что вы, что вы… — Дона улыбнулась. — Я понимаю: чтобы зарабатывать, вам нужно много знать. Я вольная пташка. — Чем же вы занимаетесь? — Рисую. Коммерческая реклама. Иногда удается кое-что продать. Иногда даже заказы перепадают. Например, фирме нужен плакат для рекламы: девушка стоит у трапа корабля, волосы развеваются на ветру… Могу показать. Она достала из шкафа увесистую папку и вытащила оттуда один из картонов: юная красавица прислонилась к трапу корабля, белый свитер обтягивает высокую грудь, ветер развевает волосы и подол юбки. Я плохо разбираюсь в живописи, но эта картина чем-то захватывала. Доне удалось передать порыв ветра. Все здесь дышало жизнью. Девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. В глазах ее светилась радость. Казалось, она подставляет ветру свое тело… — Вам нравится? — Очень, совсем как живая. Дона глубоко вздохнула. — Это по заказу одного туристического агентства. Но директор передумал: ему, видите ли, захотелось, чтобы девушка сидела у трапа в свете луны, а рядом стоял молодой человек в вечернем костюме. — Вы замечательно нарисовали, — сказал я. — Если ему не понравилось, он просто осел. — Ему не понравилось, хотя он даже не рассмотрел толком. Его помощник, который заказал мне эту работу, хотел, чтобы девушка стояла у трапа, освещенная солнцем, а директору понадобился лунный свет. Так оно всегда и бывает… — И что теперь с этой работой? — Не знаю. Может, удастся пристроить в какой-нибудь календарь. — Мне очень нравится. Это отражение залитого солнцем моря в голубых глазах девушки… И весь ее облик, проникнутый надеждой. — Вы действительно это почувствовали? Я утвердительно кивнул. — Я так рада! Именно этого мне и хотелось. Знаете, какое счастье, когда зритель видит именно то, что стремился выразить художник. Это так редко встречается. — У вас есть другие картины? — Боюсь, они вам не понравятся. Эта лучшая. Некоторые мне просто не удались, некоторые чуть выигрышнее… — Может быть, все-таки покажете? — Право, не знаю… Мне как художнику интересно ваше мнение. Видите ли, для меня главное — передать дыхание жизни. Вот, например, эта девушка у трапа. По-моему, все любят путешествовать. Это способ выйти за пределы обыденности, познать себя. Во время путешествия не только смотришь на мелькающие за окном пейзажи. Хочется вырваться куда-то из этого мира. Вот и эта девушка! Она смотрит вдаль, за горизонт… — Именно об этом я и подумал, глядя на картину. Скажите, а сами вы много путешествуете? — Да что вы! На какие деньги? Честно говоря, мне хочется все время рисовать. А если уж совсем есть нечего, тогда ищу возможность заработать. — Заработать? Каким же образом? — Да так, какой заработок подвернется. Лишь бы не идти на сделки с совестью. Мне ведь много не надо. Экономлю, ничего, когда-нибудь добьюсь успеха, вот тогда и буду рисовать сколько душе угодно. — Вы занимаетесь любимым делом — рисуете, и вдруг наступает момент, когда необходимо прерваться, чтобы заработать на жизнь. Наверное, это очень горько. — Наверное. Но я стараюсь не думать об этом. Ничего не поделаешь — такова жизнь. — Но вы могли бы зарабатывать живописью… — Смогу, вероятно, когда-нибудь. А пока приходится все время на что-нибудь переключаться. Художнику, у которого нет имени, трудно продать свои картины. Да и платят ему гроши. Другое дело — знаменитость: любую мазню купят за большие деньги. — Вас, наверное, угнетает такая несправедливость? — Сама не знаю. У жизни свои законы, и с ними надо мириться. — Вы мне покажете другие рисунки? — Ах, простите, я заболталась. Вам наверное, страшно надоело меня слушать. — Нет, что вы! Мне очень интересно. И, пожалуй, я смогу подыскать заработок для вас. Вы знаете испанский? — Да. Мое детство прошло в Колумбии. И моя мать прекрасно говорит по-испански. — Вы обратили внимание на снимок изумрудной подвески в газетах? — Да. Я прочла все, что писали о смерти мистера Кеймерона. Как вы думаете, он стрелял в убийцу? — Трудно сказать. Вы видели раньше эту подвеску? — Нет. — Мистер Кеймерон приобрел ее несколько месяцев назад. Он мог купить ее в подарок? — Может быть. Не знаю. — Он интересовался ювелирными изделиями? — Не замечала. Он вообще был немного странный: казалось, он интересовался всем сразу, жил заботами о тех, с кем общался. А вот к чему лежит его душа, я никогда не могла понять. — А что вы можете сказать о Шарплзе? — Ничего особенного. Я с ним мало знакома. Вот мама знает его гораздо лучше. — Он вам не нравится? — Я этого не говорила. — А все-таки? — Вам это обязательно нужно знать? — Мне любопытно. — Скользкий тип. Мне кажется, что в отличие от мистера Кеймерона он не дорожит своими друзьями. Для него важны только деловые отношения. — Похож на кобеля? |