Книга Лекарь Империи 3, страница 2 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Я аккуратно поставил рамку на место и открыл второй ящик. Там царил идеальный порядок: стопки белья, носки, туалетные принадлежности. Все было аккуратно сложено, что говорило о педантичном характере хозяина. Но и здесь не было ничего, что могло бы навести на мысль о причине болезни.

Я уже начал терять надежду, когда моя рука наткнулась на что-то твердое, обтянутое кожей. Это оказалась старая, потрепанная записная книжка, которую я и достал на свет.

— О, секретный дневник! — тут же взвился Фырк. — Сейчас мы узнаем все его тайны!

Но там не было никаких тайн. Первая же страница была исписана аккуратным, почти каллиграфическим почерком историка, и содержание было весьма прозаичным.

«Понедельник. Температура воды +25. pH 7.2. Добавил порцию нитратов. Гуппи ведут себя активно. Самка меченосца выглядит вялой».

«Вторник. Температура +24.5. pH 7.1. Замена 20% воды. Меченосец все еще пассивен, держится у дна. Добавил в корм витаминный комплекс».

«Среда. Температура +25. pH 7.2. Меченосец умер. Жаль. Остальные в норме. Неоны особенно яркие сегодня».

Я листал страницу за страницей. Все они были заполнены подобными записями: температура, жесткость воды, уровень нитратов и нитритов, подробные наблюдения за поведением каждой рыбки.

Странно.

— Рыбки? Серьезно? — разочарованно протянул Фырк. — Мы ищем причину смертельной болезни, а ты читаешь некрологи по какой-то дохлой рыбе! Двуногий, это тупик! Пойдем отсюда, у меня от этой тоски шерсть выпадает!

Но я его уже не слушал, потому что что-то в этом было неправильное, нездоровое.

— Он следит за своим аквариумом как за пациентом в реанимации, — пробормотал я вслух.

Это была не просто забота увлеченного любителя. Это была почти одержимость. Скрупулезное, ежедневное ведение «истории болезни» своего маленького подводного мира. Он контролировал десятки параметров. Зачем такая дотошность? Что заставило его начать вести этот журнал?

Я дошел до последней записи, сделанной до попадания в больницу: «Воскресенье. Температура +25. pH 7.2. Вода кристально чистая. Рыбки активны. Новые улитки, кажется, прижились. Отлично справляются с налетом на стеклах».

Я захлопнул книжку. Запись о новых улитках почему-то зацепила мое внимание, хотя я и не мог сразу понять, почему. Я инстинктивно чувствовал, что это — оно. Та самая незначительная деталь, которую все, и я в том числе, проигнорировали. Это не было лирическим отступлением. Это была улика.

В этот момент дверь палаты резко распахнулась.

— Что вы здесь делаете⁈ Это личные вещи моего отца!

На пороге стояла молодая женщина с заплаканными глазами. Та самая, с фотографии. Дочь. Она смотрела на меня с шоком и возмущением, видя в моих руках записную книжку отца.

Я спокойно повернулся к ней, положив книжку на тумбочку.

— Простите. Я — адепт Разумовский, лечащий лекарь вашего отца.

— И это дает вам право рыться в его вещах⁈ — ее голос дрожал от гнева и страха.

— Да, — ответил я ровно, глядя ей прямо в глаза. — Это дает мне шанс спасти его жизнь. Сейчас мне нужна любая, даже самая незначительная зацепка. И я ищу ее здесь.

Мой спокойный тон подействовал. Ее гнев угас, сменившись растерянностью и отчаянием. Она медленно вошла в палату и опустилась на стул, закрыв лицо руками.