Книга Лекарь Империи 3, страница 3 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Простите… — прошептала она. — Я просто… я так испугалась. Как он? Мне сказали, что его увезли в реанимацию…

— Мы его стабилизировали, — сказал я, присаживаясь напротив. — Но, честно говоря, я в тупике.

Она подняла на меня свои полные слез глаза.

— Но вы же лекарь! Как вы можете не знать⁈

— Иногда честность — лучшее лекарство, — ответил я. — Я перепробовал все стандартные методы. Они не работают. Его болезнь не похожа ни на что из учебников. Мне нужна новая информация. Информация, которой нет в истории болезни.

Она молча кивнула, вытирая слезы.

— Расскажите мне о его привычках, — попросил я. — О его увлечениях. Может, в последнее время появилось что-то необычное? Новое хобби? Новая еда? Что угодно.

Она надолго задумалась, перебирая в памяти последние месяцы.

— Да ничего такого… Все как обычно. Книги, прогулки, пока мог ходить… Ах, да. Рыбки.

— Рыбки? — я подался вперед.

Она раздраженно махнула рукой.

— Его дурацкий аквариум. Он с ним носится, как с ребенком. У него рыбки болеют уже месяца три, если не больше. Я ему сто раз говорила: папа, выбрось ты их, купи новых. А он все лечит их, возится с какими-то порошками, капельками…

Слово «месяца три» прозвучало как ключ, отпирающий давно запертую дверь в моей памяти. Я замер, и все посторонние мысли исчезли.

— Три месяца? — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — Вы помните, когда именно они заболели?

Она пожала плечами.

— Ну… где-то в конце весны, кажется. В мае. А что?

Конец весны. Первые симптомы у Шевченко — мышечная слабость, утомляемость — тоже появились в конце весны.

— Двуногий! — взвился Фырк у меня в голове. — Совпадение? Не думаю!

Я вскочил со стула, схватил со стола историю болезни и начал лихорадочно ее листать. Все это время я был зациклен на главном симптоме — мышечной слабости. Все лечили мышцы, нервы, иммунную систему, считая кожную сыпь чем-то побочным, незначительным, проявлением общего недомогания. Белым шумом.

А что, если все было наоборот? Что, если болезнь начиналась не с мышц, а с кожи?

Мой палец замер на строчке, написанной моей же рукой несколько дней назад при первом осмотре: «Периодическая кожная сыпь, похожая на крапивницу».

В голове, до этого забитой сложными иммунологическими теориями, вдруг стало ясно и пусто. Словно из комнаты, заваленной мебелью, вдруг вынесли все лишнее, оставив только суть.

Кожная сыпь плюс контакт с аквариумной водой равно… равно инфекция через кожу. Это же лежит на самой поверхности!

Шевченко, ухаживая за своим аквариумом, неизбежно опускал в него руки. Чистил стекла, пересаживал растения, убирал мусор. Любая, даже самая микроскопическая царапина на коже, любой заусенец становился входными воротами для инфекции. Для какой-то твари, которая живет в этой воде.

— Ну, наконец-то! — Фырк у меня в голове чуть ли не аплодировал. — Прозрение! Дошло до жирафа! Я уж думал, ты до конца жизни будешь его на аллергию к пыли проверять!

Я его почти не слышал. Мысли неслись с бешеной скоростью, выстраивая безупречную логическую цепочку. Мы все искали слона, когда нужно было заметить муравья.