Книга Лекарь Империи 3, страница 25 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Перед глазами все еще стояло ее лицо — перекошенное от слез, униженное, с размазанной по щекам косметикой. Она ведь могла стать хорошим врачом. Знания у нее были, не отнять. Способности, упорство — тоже. Но ее сожрала гордыня. Уверенность в собственной непогрешимости, помноженная на зависть, — гремучая смесь.

Она была так уверена в своем диагнозе… Но вера, не подкрепленная фактами, — это не медицина. Это фанатизм. А фанатизм на операционном столе всегда приводит к смерти. В этот раз — к ее профессиональной смерти.

— Чего нос повесил? — на моем столе из ниоткуда материализовался Фырк, нарушив тишину. — Жалко дуру белобрысую?

Я даже не посмотрел на него. Сил не было спорить.

Дверь в ординаторскую тихо скрипнула.

Вошли Фролов и Величко, последние оставшиеся «хомяки». Они выглядели потерянными, словно солдаты, вернувшиеся с проигранной битвы. Молча, стараясь не смотреть ни на меня, ни друг на друга, они разошлись по своим углам и сели за столы.

Тишина в кабинете стала почти осязаемой. Она давила, заставляя переваривать произошедшее снова и снова. Каждый думал о своем, но, уверен, мысли у всех были примерно об одном и том же.

Первым не выдержал Фролов.

— Не верю… — тихо произнес он, глядя в стену. — Алина не могла…

— Могла. Мы все сами видели, Макс, — еще тише ответил Величко. В его голосе не было и тени сомнения.

— Ты доволен? — спросил меня резко обернувшись, Фролов.

— С чего бы? — я поднял на него тяжелый усталый взгляд.

— Избавился от конкурентки! Теперь на одного кандидата на место меньше!

Я медленно покачал головой. Идиот. Неужели он до сих пор не понял? Думает, все так просто.

— Фролов, она сама себя уничтожила. Сама. Подменила анализы, чуть не угробила пациента, солгала заведующему. Я просто не дал ей утащить на тот свет еще и Шевченко. Вот и вся моя роль.

Он открыл рот, чтобы что-то возразить, но не нашел слов. Только сжал кулаки и снова отвернулся.

— Мы… мы не думали, что она на такое способна, — нарушил тишину Величко. — Она всегда была такой… правильной.

И в этом была вся суть. Милая, умная, амбициозная Алиночка. Никто не думал.

— Да все вы, двуногие, способны на любую гадость! — презрительно фыркнул Фырк, который с интересом наблюдал за нашей сценой. — Просто не у всех хватает смелости или глупости, чтобы решиться!

Он был прав. К сожалению.

Я поднялся со стула, решительно встряхнув головой. Хватит рефлексировать. Пора возвращаться к реальности, в которой пациенты все так же ждут помощи, а болезни не берут выходной.

— Хватит ныть, — мой голос прозвучал неожиданно жестко, разрезав вязкую тишину. — У нас под завязку забито отделение, работы — выше крыши. А вы тут сопли на кулак наматываете из-за чужой глупости.

Я подошел к шкафу, вытащил первую попавшуюся стопку историй болезни и демонстративно положил на свой стол. Рутина — порой лучшее лекарство от тяжелых мыслей. Она не требует эмоций, только концентрации.

Фролов и Величко вздрогнули от моего тона, посмотрели на меня, потом друг на друга. Поколебавшись пару секунд, они нехотя последовали моему примеру, тоже взявшись за дела. Жизнь в отделении продолжалась, и ей было совершенно наплевать, с Борисовой она будет или без.