Книга Лекарь Империи 3, страница 40 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Или он просто лентяй и разгильдяй, — мысленно возразил я. — Иногда самые простые объяснения — самые верные. Сначала факты, Фырк, потом — выводы. А пока у нас нет фактов.

В этот момент дверь в ординаторскую с грохотом распахнулась, и в нее, запыхавшись, влетел Величко. Вид у него был такой, будто он только что пробежал марафон.

— Илья! Выручай! У меня там пациентка… сложная! Я не понимаю, что с ней!

Я спокойно откинулся на спинку стула.

— Успокойся, Семен. Что случилось?

— Бабушка с деменцией! Или нет… Я не пойму! Она то одно говорит, то другое, а жалобы вообще какие-то странные!

Я встал. Что ж, разборки с Фроловым могут и подождать, а вот сложная пациентка — это уже интересно.

— Пойдем, посмотрим на твою бабушку.

Мы быстрым шагом направились по коридору. Величко, семеня рядом, тараторил без умолку, вываливая на меня всю информацию:

— Зинаида Кирилловна, семьдесят два года. Родственники говорят, две недели назад начались проблемы. Резко. Стала путаться в словах, забывать имена, даже родную дочку не всегда узнает. Классика, я уж думал, болезнь Альцгеймера, но… Она еще и жалуется на дикую тошноту и сильные боли в костях. Говорит, ломит так, будто сейчас все переломают. Я уже всю голову сломал!

Мы зашли в палату. На кровати, подперев подушками спину, сидела на вид вполне бодрая, миловидная старушка. Увидев нас, она тут же заулыбалась.

— Ой, сыночки пришли! А я вас уже заждалась! — она повернулась к Величко, который застыл на пороге. — Петенька, а ты чего так похудел-то? Совсем тебя там твоя Марфа не кормит!

— Я Семён, — шепотом сообщил мне Пончик. — И она меня каждый раз по-разному называет. С утра был Егорушкой.

Я подошел к пациентке.

— Здравствуйте, Зинаида Кирилловна.

— Здравствуй, милый! А ты у нас новенький, что ли? И красивый какой, ладный! Сразу видно — лекарь хороший!

Я улыбнулся и начал осмотр, параллельно расспрашивая ее о самочувствии.

— Все болит, сынок, все ломит, — пожаловалась она. — Кости будто переломают сейчас. И тошнит постоянно, сил нет. Уже есть совсем не могу.

Деменция, боли в костях, тошнота. Мозг тут же начал анализировать. Сочетание и впрямь странное. При болезни Альцгеймера или сосудистой деменции не бывает ни таких резких болей, ни тошноты. Надо копать глубже. Я проверил ее рефлексы, просмотрел свежие анализы в планшете.

— Семён, это не Альцгеймер, — сказал я, когда мы вышли из палаты.

Величко удивленно посмотрел на меня.

— А что тогда?

— Пока точно не знаю. Но у меня есть одна теория. Сделай ей дополнительные анализы. Самые простые. Проверь уровень общего и ионизированного кальция в крови. И обязательно — уровень паратгормона.

Величко растерянно моргал.

— Паратгормон? А при чем здесь он? Я думал — типичная сенильная деменция. Назначить ноотропы, сосудистые препараты и все…

— Семен, запомни, — я по-дружески положил ему руку на плечо. — При классической деменции не бывает генерализованных костных болей. Никогда. Это аксиома. А вот сочетание психических нарушений вроде спутанности сознания, болей в костях, тошноты и мышечной слабости может указывать на кое-что другое. Например, на гиперпаратиреоз. Это когда паращитовидные железы вырабатывают слишком много гормона, который вымывает кальций из костей в кровь. Отсюда и боли, и проблемы с головой.