Книга Лекарь Империи 3, страница 41 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Мы шли обратно в ординаторскую. Величко качал головой, переваривая услышанное.

— Эх, сложно-то как все… Я бы в жизни не догадался. Спасибо тебе, Илья. Кстати! Я же совсем забыл, с дядей я все уладил! Документы на твое досрочное прохождение аттестации уже готовы, Шаповалов их подписал утром. Тебе послезавтра во Владимир.

— Отлично! Пакуем чемоданы! — тут же оживился Фырк у меня в голове. — Во Владимир! Какой красивый город! Посмотрим соборы, погуляем по…

— Ты же не можешь далеко отходить от больницы, — спокойно напомнил я ему.

Фырк на мгновение замолчал, а потом я услышал самый трагический вздох на свете.

— Точно… Я и забыл. Опять облом. Что ж, тогда тебе придется привезти мне оттуда какой-нибудь сувенир. Магнит на холодильник или… фарфорового бурундука

Ближе к вечеру, когда основной поток суеты схлынул, а за окном начали сгущаться сумерки, в ординаторской стало тихо. Мы остались втроем: я, Величко, старательно дописывающий что-то в истории болезни, и Шаповалов, который с мрачным видом перебирал какие-то бумаги, изредка что-то ворча себе под нос. В воздухе висела приятная усталость успешно завершенного дня, смешанная с запахом крепкого кофе.

Наконец, Шаповалов с шумом отодвинул от себя стопку бумаг, давая понять, что его терпение на исходе. Он открыл верхний ящик своего массивного стола и с видом фокусника, достающего из шляпы главного кролика вечера, извлек три официальных бланка с сургучными печатями Гильдии.

— Держи, Разумовский, — он с легким, почти небрежным шлепком бросил их на мой стол. — Как и обещал. Не смей говорить, что я не держу слово.

Я взял документы. Тяжелая гербовая бумага, витиеватый шрифт, пафосные формулировки. Три ходатайства от трех разных Мастеров-целителей — Шаповалова, Киселева и, что меня особенно удивило, даже от самого консервативного Гогиберидзе — о досрочном допуске адепта Разумовского Ильи к аттестационным экзаменам на ранг Подмастерья в связи с решением клинического случая особой важности. Получилось.

Шаповалов, заметив мою реакцию, усмехнулся.

— Ты думаешь, это было легко, да? Думаешь, я просто щелкнул пальцами? Ты хоть представляешь, Разумовский, сколько моих бесценных нервных клеток пало смертью храбрых в бою за эти бумажки? Киселев полчаса нудел мне про «нарушение традиций» и «священные правила Гильдии», пока у меня уши не начали сворачиваться в трубочку. А этот старый лис Гогиберидзе вообще заявил, что подпишет, только если я за него месяц в терапии дежурить буду! Еле отбился, пообещав ему ящик раритетного коньяка. Так что ты мне теперь по гроб жизни должен. Как минимум.

Передо мной сидел типичный Шаповалов. Сначала сделает что-то действительно важное и хорошее, а потом тут же выставит такой счет, чтобы ты чувствовал себя вечным должником. Что ж, это были его правила игры, и я был готов в них играть.

— Я ценю ваши усилия, Игорь Степанович, — я спокойно посмотрел на него. — Спасибо. Я не подведу.