Книга Лекарь Империи 3, страница 91 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Корнелий, — голос Кобрук стал жестче. — Одного из этих «двух сотрудников» зовут Илья Разумовский. Я знаю, что у тебя большие связи, в том числе и в муниципальных структурах. Ты можешь помочь моему человеку? Или мне стоит попросить о помощи кого-то другого?..

Мышкин замер. Разумовский. Арестован. Какого черта⁈

— Я понял, — коротко ответил он. — Сейчас все выясню.

Ребят, спасибо вам. Мы рады, что вы остаетесь с нами! У нас есть к вам небольшая просьба. Мы будем очень признательны, если вам понравилась книга черканите комментарий под первым томом цикла комментарий. Будем вам очень признательны. Спасибо что вы с нами.

Камера в полицейском участке пахла перегаром и безысходностью. Я сидел на жесткой деревянной лавке, прислонившись спиной к холодной, исцарапанной стене, и пытался восстановить в голове хронологию этого безумного вечера.

Прошло уже несколько часов, адреналин схлынул, оставив после себя лишь гулкую усталость и неприятный привкус во рту.

Все произошло молниеносно.

После того, как Михаил, не сдержавшись, всадил свой кулак в самодовольную физиономию аристократа, началась короткая, сумбурная потасовка. Мне, конечно же, пришлось вмешаться, чтобы моего нового товарища просто не затоптали — аристократы были сильно крупнее его.

Но все закончилось так же быстро, как и началось. Хозяин бара, испугавшись за свое заведение, нажал на тревожную кнопку, и ППС-ники, к моему удивлению, нарисовалась на пороге буквально через пять минут. Как потом выяснилось, их патрульная машина совершенно случайно проезжала мимо.

Дальнейшее было предсказуемо. Классика жанра. В этом мире, если аристократ ударил тебя — ты сам виноват, спровоцировал. Если ты ударил аристократа — ты государственный преступник. Беспроигрышная лотерея. Поэтому я и пытался решить все словами. Но горячая голова Киржакова спутала мне все карты.

Я уже приготовился к худшему, когда произошло нечто невероятное. Молодой, лет двадцати пяти, сержант, представившийся Федором Лисовским, сначала действовал строго по протоколу.

Он окинул нас тяжелым взглядом и уже собирался отдать приказ задержать только нас с Михаилом. Но Альберт фон Штальберг, уверенный в своей полной безнаказанности, решил блеснуть красноречием.

— Шевели своей задницей, сержантик, — лениво протянул он. — Упакуй этот мусор и убери с моих глаз. А то, не ровен час, и сам к ним присоединишься.

И это стало для него роковой ошибкой. Я увидел, как в глазах молодого сержанта мелькнул холодный, злой огонек. Он выпрямился.

— Гражданин фон Штальберг, — его голос прозвучал ровно и официально. — Вы, а также ваш спутник, задержаны за организацию драки в общественном месте и прямое оскорбление представителя власти при исполнении. Пройдемте.

Я мысленно ему зааплодировал. Вот тебе и прогнившая система. Даже в ней иногда находятся честные, несгибаемые шестеренки.

Так мы все вчетвером и оказались в одной просторной, но от этого не менее мерзкой, камере: я, Михаил, который до сих пор тяжело дышал после драки, и наша парочка аристократов. Веронику и Ольгу, к моему огромному облегчению, отвели в отдельную, женскую. Хотелось верить, что там условия были хоть немного лучше.