Книга Стеклянный дом, страница 52 – Сара Пекканен

«Вы можете сильно злиться на свою мать, – сказала мне как-то Челси. – Вы можете ее любить, ненавидеть и отчаянно скучать по ней».

Так и есть, мысленно отвечаю я своему прежнему психотерапевту.

С отцом все иначе. У меня несколько расплывчатых воспоминаний: он несет ерзающий комочек – позднее выяснилось, что это Бинго, – в гостиную рождественским утром; он касается языком уголка рта, разгадывая кроссворды. Но я знаю, что ни я, ни кто-либо другой не смог бы спасти отца. Он съехал с дороги в темноте и врезался в дерево. И его прекрасное, доброе сердце перестало биться еще до приезда «скорой».

Мне нестерпима мысль о том, что я не знаю, как умерла моя мать, – может, кто-то насильно ввел ей в вену героин. Из всех моих призраков мамин преследует меня больше всего. Пустота, которую она оставила в моей жизни, так глубока, что я боюсь заглядывать за край этой пропасти – можно соскользнуть туда и падать бесконечно.

Я просыпаюсь с криком, раздирающим горло. Кто-то пытается вломиться в мой дом. Я выпрыгиваю из кровати, нащупываю айфон на прикроватной тумбочке. Синие и красные огни пробиваются сквозь створки жалюзи, настойчиво отбрасывая узоры на стены.

Внизу оглушительно стучат в дверь, дом вибрирует, словно началось землетрясение, раздаются крики: «Откройте!»

Я набираю службу 911 и дико озираюсь. Куда мне спрятаться? Не в шкаф. Не в шкаф. Сильный грохот свидетельствует о том, что входную дверь выломали. Теперь эти люди внутри дома.

Дверь в мою спальню не запирается. Я не успею выпрыгнуть из окна. Я не сплю, но ощущение, будто все это происходит во сне.

– Что у вас случилось? – спрашивает оператор экстренной службы.

Мое горло сжимается. На мгновение я снова превращаюсь в ребенка, который не может говорить.

Затем снизу доносится: «Полиция!»

Синие и красные сполохи – это огни патрульной машины, которая стоит у моего дома. От облегчения у меня подкашиваются ноги. Должно быть, полиция спугнула злоумышленника. Я соскальзываю на пол и роняю телефон за миг до того, как на пороге появляются два офицера в полицейской форме и с оружием наготове.

– Кто-нибудь еще есть в доме? – громко спрашивает мужчина, а его напарница включает верхний свет.

Вспышка ударяет по глазам. Я трясусь, и мой голос тоже дрожит. Зато сейчас я могу говорить:

– Нет! Я одна.

– Оставайтесь на месте!

Беру телефон и говорю оператору, что я в безопасности, что полиция здесь, и нажимаю отбой. На экране телефона 2:38 ночи. Классическая музыка, которую я не выключаю и по ночам, все еще мягко звучит из портативной колонки на прикроватной тумбочке.

Я слышу крик: «Чисто!» – и еще один, доносящийся эхом снизу: «Чисто!»

В голове туман. Одетая в старую футболку Марко с эмблемой Джорджтаунского университета и дырочкой на плече, я тупо взираю на офицера, который появляется на пороге и убирает оружие в кобуру.

Он становится на колени, смотрит в упор, глубоко посаженные глаза так и сверлят меня.

– Вы звали на помощь?

Я чувствую едкий запах сигаретного дыма, впитавшегося в полицейскую форму.

Растерянная, качаю головой:

– Нет, я крепко спала.

– Может, вас напугал телевизор? Или музыка звучала слишком громко?

Снова качаю головой. Раздается треск из рации, но офицер отключает ее нажатием кнопки.

– Что случилось? – спрашиваю я.