Книга Стеклянный дом, страница 54 – Сара Пекканен

Сверху лежит мой детский фотоальбом. Сердце колет, когда я открываю обложку и вижу красивый почерк мамы. Она все запечатлела. Вот моя первая улыбка, когда мне исполнилось две недели. Папочка говорит, что это газики, но мы с тобой знаем, что ты мне улыбалась. Моя первая твердая еда. Четыре ложечки рисовой каши… и ты почти всю ее выплюнула. Наша девочка уже разборчивая. Локон волос после первой стрижки; тесьма, которой закреплена прядка, износилась и пожелтела с годами.

Я листаю страницу за страницей, иногда провожу кончиками пальцев по словам, написанным мамой, и сердце сжимается. С меня будто кожу содрали, и ничто не может успокоить мои оголенные нервы.

Долго смотрю на одну фотографию: я пробую торт на свой первый день рождения – и на моем лице светится неподдельный восторг. Немного кособокий торт залит шоколадной глазурью домашнего приготовления, наверху розовой глазурью выведено мое имя. Сижу между мамой и папой; оба улыбаются, глядя на меня, а не в камеру.

Я обхватываю живот руками и сгибаюсь пополам. Меня так колотит, что кажется, я вот-вот рассыплюсь, как стеклянная колба, брошенная на цементный пол.

Мама сильно меня любила – в этом нет никаких сомнений. Вопрос, слетающий с моих губ, повергает меня в шок. Не только потому, что я говорю это вслух, но и потому, что голос звучит надтреснуто и слабо. Это голос горюющего ребенка.

– Почему ты меня бросила?

Мне срочно необходимо прийти в себя. На рассвете я зашнуровываю кроссовки и отправляюсь на отрезвляющую пробежку на четыре мили по заброшенному железнодорожному пути Кэпитал-Кресент-трейл. Здоровый завтрак в виде каши из цельного овса с голубикой и грецкими орехами еще больше приводит меня в чувство. Я включаю плейлист с любимым классическим роком, и музыка звучит во время уборки кухни и двух загрузок стиральной машины. К тому времени, как я договариваюсь с мастером об установке новой входной двери, мои травмы прошлого уже возвращены на свои места, хотя удерживающий их засов больше не кажется надежным.

Теперь я готова сфокусироваться на работе. Моя миссия остается неизменной: я должна помочь своему клиенту. Но помощь, которая необходима Роуз, может быть иного рода, чем я изначально предполагала.

Вот что я знаю о родителях девочки: они любят свою дочь и оба соврали, чтобы создать благоприятный образ Роуз. Они словно проецируют на нее привлекательную голограмму. Выдают ее за жертву, которая временно не посещает школу, чтобы быстрее восстановиться после полученной травмы.

Вот что я знаю о Гарриет Баркли: она очень сильно оберегает свою внучку и невольно или преднамеренно солгала, уверяя, что Роуз никогда не ходила на третий этаж к Тине. И на момент ее смерти Гарриет обеспечила внучке алиби.

Есть еще один человек, способный из первых рук рассказать о мгновениях, предшествовавших смерти Тины, – подруга, с которой она говорила по телефону. Мне кажется, детектив Гарсия была столь многословна, потому что хочет, чтобы я копала дальше. Она сообщила эту интересную деталь, поскольку знает: у меня есть возможность получить информацию от Иэна и Бет, а у нее такой возможности нет. Детектив Гарсия не назвала имени подруги Тины. Но я знаю, кто может это сделать. Поэтому отправляю сообщение парню Тины – Питу: