Книга Стеклянный дом, страница 86 – Сара Пекканен

У мамы была повышенная тревожность. Сейчас я это понимаю. Когда ее жизнь рухнула, она пыталась помочь себе сама – наверное, потому, что помощи ждать было неоткуда. А может, мама не знала, к кому обратиться.

Когда она умерла, ей было на пару лет больше, чем мне сейчас. После нее почти ничего не осталось. Картонная коробка для воспоминаний, хранящаяся в моем доме. Ее мягкий голос, напевающий «Песню Энни» Джона Денвера, когда она укладывала меня спать. Ее шепот «нет… пожалуйста» в ту ночь, когда мамы не стало.

После того как я перебралась к тете, мне приходилось слышать, как она отзывалась о моей матери. Поджимая тонкие губы, тетя мыла посуду в раковине, наполненной мыльной водой, и говорила мужу: «Дрянь… Всегда за ней бегали мальчишки… Думала, будет легко скользить по жизни… Она только позорила нас».

Я хотела вбежать в комнату и закричать: «Прекрати!»

Внутри клокотало негодование, но я не могла его выплеснуть. Поэтому я повернулась и пошла обратно в свою комнату. Я никогда не защищала свою мать. Ни перед тетей. Ни в ночь ее смерти, когда я могла выбраться из шкафа и, возможно, спасти ее. Ни перед собой.

Хватаю телефон и набираю имя матери в поисковике. К горлу подкатывает тошнота, но я заставляю себя сделать несколько глубоких вздохов и посмотреть на результаты.

Я столько времени копаюсь в обстоятельствах смерти Тины. Неужели мама не заслуживает хотя бы таких же усилий с моей стороны?

Детектив Гарсия говорила правду про людей незаметных и небогатых – они никому не были интересны. В хронике происшествий моей матери посвящены две строчки: «Мэри Хадсон, 40 лет, найдена мертвой предположительно от передозировки наркотиками в квартире на северо-востоке округа Колумбия. Полиция просит сообщить любую имеющуюся информацию». Детектив также сказала, что нераскрытые дела никуда не исчезают. Папки хранятся вечно.

Я прикрепляю ссылку к электронному письму и адресую его детективу Гарсии. «Это моя мать, – печатаю я. – И я наконец хочу выяснить, что случилось той ночью».

Я стою внутри океанариума недалеко от главного входа и разглядываю приближающихся посетителей. Роуз должна появиться с минуты на минуту.

Чувствую такое же напряжение, как и в тот день, когда впервые ее увидела. Я не знаю, как Роуз отреагирует на мое появление здесь. По крайней мере, Иэн станет свидетелем, если девочка поведет себя агрессивно. Кажется, он единственный из Баркли, кто рассматривает вероятность того, что с его гениальной, чрезвычайно талантливой и с виду вежливой дочуркой творится что-то неладное.

Группа школьников в одинаковых желтых футболках огибает меня, подобно косяку рыб. Ребята примерно одного возраста с Роуз. Я снова с удивлением думаю о том, что она никак не взаимодействует с другими детьми. Сегодня ей будет сложно оставаться в изоляции. Я уж позабочусь о том, чтобы у нее состоялась встреча с кем-нибудь из ровесников, чтобы посмотреть на ее реакцию.

Иэн и Роуз приходят точно в назначенное время. Заметив меня, он улыбается и машет. Угадать чувства девочки невозможно – ее щит на месте.

Я наклоняюсь, заглядываю ей в глаза:

– Привет, Роуз.

Ответа не следует.

Иэн кладет руку на плечо дочери:

– Роуз, можешь улыбнуться Стелле? Мы сегодня хорошо повеселимся.