Книга Стеклянный дом, страница 96 – Сара Пекканен

Роуз методично расправляется со своей порцией, продолжая ритмично постукивать ногой. Как метроном. Ощущаю вибрацию всей кожей. Краем глаза наблюдаю за тем, как Роуз выбирает спаржу из своей тарелки. Как и во всем остальном, ее вкусы кажутся намного более утонченными в сравнении со вкусами обычных третьеклассников.

– Стелла, где вы выросли? – спрашивает Бет.

Ее голос звучит высоко и неестественно радостно в огромной комнате.

– В этих краях. Я родилась в округе Колумбия, несколько лет прожила в Вирджинии, после чего вернулась в Вашингтон и уже никуда не уезжала.

– Вы местная. Тут таких немного, – замечает Иэн.

Я смотрю в тарелку с салатом. Поверх салата латук вижу несколько ярко-красных помидорок черри. Смотрю на них, в голове созревает идея. Я захватываю черри вилкой и поднимаю:

– Из вашего огорода?

Гарриет качает головой:

– Нет, уже очень холодно. Помидоры исчезают в конце сентября. Самое позднее – в первую неделю октября.

Роуз не шелохнулась, но клянусь, я чувствую, как она напряглась, словно наши нервные системы связаны между собой. На миг она перестает стучать ногой по стулу, затем темп ускоряется. Метроном в работе – и только я слышу, как в нем звучит какая-то настойчивость.

Бет открывает рот, чтобы что-то сказать, но я сразу перебиваю ее. Я не хочу, чтобы тема сменилась.

– Гарриет, а вы чувствуете разницу между теми овощами, которые сами вырастили, и теми, что куплены на рынке?

– Да, конечно, – начинает пожилая женщина, и я понимаю, что она с удовольствием поговорит на эту тему.

Пока Гарриет рассуждает об овощах, у меня есть минутка, чтобы кое-что прикинуть в голове. Я киваю ей и притворяюсь, что слушаю. Я уже знаю, сколько времени необходимо, чтобы примчаться из огорода в комнату Роуз, – мне удалось это сделать меньше чем за минуту. А подъем оттуда на мансарду займет всего-навсего несколько секунд.

– Наверное, так здорово выращивать свою еду, – вставляю я, когда Гарриет делает паузу, чтобы отдышаться. Не могу потерять эту нить – нужно проследить, куда она ведет.

Гарриет светится. Она оседлала любимого конька. Приписать заслуги Роуз одной себе она не может, хотя гордость за достижения внучки очевидна. Но огород! Он принадлежит только ей.

– Если вы прирожденный садовод и к тому же стремитесь обогатить свой опыт новыми знаниями, то в итоге получите очень богатый урожай. Мы используем свои собственные продукты в приготовлении пищи. У нас с Роуз есть договоренность: всякий раз, когда мы собираем овощи, она выкапывает несколько морковок для Душечки и Табакерки и в первую очередь угощает их.

Тук-тук-тук… Роуз яростно колотит по стулу. Эмоции, осаждающие ее внутри, выплескиваются наружу. Они проявляются в музыке, а сейчас – вот в этом стуке ногой. Но никогда не находят выхода в ее голосе… Эмоции, должно быть, нарастают, словно крещендо. Если бы Роуз могла издать хоть какой-нибудь звук, несомненно, это был бы вопль. Интересно, она поняла ту чудовищную ошибку, которую только что совершила Гарриет?

Я украдкой смотрю на девочку. Лицо непроницаемое, взгляд сфокусирован на тарелке. Получается, Гарриет не находилась все время с Роуз в минуты смерти Тины. Именно это она мне сказала. Значит, у них было заведено так, что Роуз сначала кормила лошадей.