Книга Потерянная рукопись Глинки, страница 92 – Людмила Горелик

– Позвольте вначале нам задать вопросы, – остановила его Елена Семеновна. А Потапов спросил:

– Скажите, Денис Владимирович, почему вы решили, что эти ноты записаны музыкантом Бером?

– Видите ли, я интересуюсь историей музыки. Было очевидно, что нотам не один десяток лет и не два. Записана вариация на темы цыганских песен. А на Смоленщине цыганские песни активнее всех записывал и изучал именно Бер. Было у него такое увлечение, он даже статью о цыганских песнях написал. Это происходило давно, на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. И как раз было похоже на то, что ноты столетней давности. И Дмитрий Бер был владельцем сельца Починок под Ельней именно в это время. Сейчас уже этого сельца нет, в войну уничтожено полностью вместе с помещичьим домом и прекрасным садом, который Беры там развели. Но музыкант этот, Бер, там большую часть жизни прожил. А на нотах в правом верхнем углу меленько написано «Починок». Все это вместе указывает на авторство достаточно точно. А почему полиция решила, что Глинка? Глинка, правда, бывал в Починке тоже – Бер ему родственник, – однако он, сколько я знаю, цыганскую музыку не изучал… Да и меньше он с Починком связан, чем Бер, много меньше! Может, полиции просто выгодно ноты дорогими представить?

Елена Семеновна поняла его чувства: тут задето профессиональное достоинство. Как это он неправильно определил? Концертмейстер не мог в это поверить.

– Дорогой Денис Владимирович, – сказала она. – У полиции возможности большие. Криминальная экспертиза сейчас знаете как продвинулась? Сериал «След» смотрите?

– Какой сериал? – поднял брови Борисов. И Потапов тоже посмотрел на Лелю с удивле-нием.

– Ну, это я так пошутила, конечно, – быстро отреагировала она. – Однако криминалисты многое могут. Да, Порфирий Петрович?

– Конечно! – кивнул Потапов. – Я читал отчет криминалистов. Во-первых, установлено время изготовления бумаги. Такую бумагу прекратили выпускать в шестидесятые годы девятнадцатого века. Неужели Бер писал на нотной бумаге, которая тридцать лет где-то валялась? После этого привлекли архивистов. Образцы почерка Глинки, как и почерка Бера, сохранились. Удивительно, что на поверхностный взгляд некоторое сходство есть. Но, конечно, наши криминалисты-графологи легко определили, что это именно Глинка. Денис Владимирович, а к какому специалисту вы обращались в Москве?

Борисов смутился. Глаза его сначала забегали, потом неподвижно уставились на Пота-пова.

– В Москве? – наконец поднял брови музыкант. – При чем тут Москва?

Он произнес это очень естественно и хотел было опять приняться за кофе, но Потапова не собьешь.

– Я присутствовал при вашем допросе как свидетеля в полиции. Вы сказали, что по просьбе Дарьи Леоновой показали ноты специалистам в Москве. И они подтвердили: это Николай Бер.

Борисов опустил голову. Недопитый кофе стоял перед ним, остывая. Пирожное, которое он недавно с таким аппетитом ел, отламывая маленькой ложечкой, недоеденным лежало на блюдце. А молодой человек больше не интересовался вкусной едой. Ему было очень стыдно. Наконец он решился посмотреть на собеседников. Острый кадык дернулся, голова поднялась.