Книга Дети Антарктиды. Лед и волны, страница 106 – Даниил Корнаков

— Погоди, погоди… — Йован повернулся к Наде, в его глазах читалось недоумение: — Сколько тебе было лет, когда началась эвакуация?

— Шесть.

— Шесть⁈ То есть… — он неотрывно смотрел на неё с чувством неловкости и удивления, одновременно что-то считая шёпотом, а потом спросил: — Получается, тебе сейчас тридцать девять?

— Ух ты, не думала, что ты способен делать в своей голове такие сложные вычисления. А что, выгляжу намного старше?

— Да нет же, как раз наоборот…

Надя потупила взгляд.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она.

— А ты помнишь, как выглядел город? — спросила её Арина.

Прогрессистка увела задумчивый взгляд в сторону.

— Я запомнила только церковь на берегу, возле которой собирались люди в ожидании контейнеровоза. Внутри неё обустроили нечто вроде убежища, раздавали пищу, тёплую одежду, оказывали медицинскую помощь и всё в таком духе. Возможно, я даже видела Матвея.

— Да, я тоже помню эту церквушку, — подхватил собиратель и тяжело вздохнул. — Людей внутри было как сельди в бочке. Ты была там с родителями?

— С матерью и маленькой сестрёнкой. Отец скончался от Черни ещё за полгода до Вторжения.

Все присутствующие слегка склонили головы, как бы выражая свои соболезнования.

— Ты помнишь, что случилось тогда, Матвей? — настороженно задала вопрос Надя.

Собиратель понимающе кивнул и опустил голову.

— Лишь урывками, — ответил он.

— А что тогда случилось? — спросила Арина, смотря то на Матвея, то на Надю в ожидании ответа одного из них.

— Мерзляки, — выдала, наконец, прогрессистка. — Они появились как раз в то утро, когда прибыл контейнеровоз и началась погрузка выживших на борт.

— Постой… — перебила её Арина. — Но ведь эвакуация из Архангельска происходила в декабре, верно? — она посмотрела на Матвея, и тот кивком подтвердил её слова. — Как же тогда мерзляки очутились там? Ведь стояла зима…

— Всё из-за ветра, — сказал собиратель, — он принёс с собой тёплый фронт^[15]из северной Атлантики и обрушил на город нагретый воздух, дав возможность зайти пришельцам. Мы, собиратели, зовём это явление «Зубами», потому что его изображение на картах очень похоже на острые зубы.

— Да, я знаю, как они изображаются. Я, если ты вдруг забыл, настраивала тот самый метеодатчик, который показывала тебе… сколько, неделю назад? Господи, кажется, прошла вечность.

— М-да, не говори, мелкая, — глубоко вздохнув, согласился Йован.

— И что было дальше? — поинтересовалась Арина.

Матвей продолжил:

— Нам с отцом повезло, мы были на борту ещё до появления пришельцев. Я запомнил только страшную суету, происходившую тогда на корабле: экипаж напоминал муравьёв, в панике перемещающихся по тоннелям огромного муравейника. Это всё, что я запомнил.

На мгновение в кубрике повисла тревожная тишина.

— А ты, Надя, помнишь что-нибудь?

Все увидели, как прогрессистка стала нервно потирать руки, сильно сжимая пальцы.

— Да, — проговорила она так, будто выплюнула это «да».

— Ты тоже была на борту в момент нападения? — поинтересовался Матвей.

Прогрессистка покачала головой.

— Мы были внутри церкви, как раз перед самым нападением, — полушёпотом начала она, не поднимая взгляда от пола. — Вся эта толпа ринулась наружу, к контейнеровозу. Человек сто, может, больше… И мы в их числе, — её голос дрогнул, девушка сжимала пальцы всё сильнее. — Мама держала на одной руке Таню, мою сестрёнку, а другой тащила меня за собой. Я то и дело спотыкалась, она останавливалась, чтобы меня поднять… До сих пор помню, как мама кричала матом, прежде она никогда так не ругалась. А потом во всей этой своре людей стали раздаваться крики, вопли и… этот звук, похожий на щёлканье.