Книга Дети Антарктиды. Лед и волны, страница 21 – Даниил Корнаков

— Вот как? — удивился он после долгого молчания. — Надеюсь, в лучшую сторону? — добавил с натянутой улыбкой.

— Если твою постоянную угрюмость и замкнутость можно отнести к положительным чертам твоего преображения, то я, пожалуй, буду первой, кто возразит, что это не так.

Матвею нравилось, как Арина порой с лёгкостью и даже некоторой беззаботностью могла говорить на серьёзные темы, при этом не убавляя значимости собственных слов.

— Мы могли бы поговорить с тобой об этом. О том, что произошло… — произнесла она медленно, взвешивая каждое слово. — Может, это помогло бы…

— Ты, кажется, говорила что-то насчёт чая? — с толикой грубости прервал её Матвей, не желая продолжать этот разговор.

К счастью, Арина всё поняла.

— Да, через минуту будет готово.

Вечером Матвей вернулся в свой модуль и успел пожалеть о чашке выпитого китайского чая. Мало того, что напиток был вкусный и своим травяным запахом мысленно возвращал на тёплый континент, так он ещё, зараза, и впрямь, бодрил похлеще всякой звонкой пощёчины. И как он ни старался устроиться в койке, закрыв ставнями все окна от яркого полярного солнца, глаз ему так и не удалось сомкнуть.

Часов в одиннадцать вечера, устав бороться с бессонницей, Матвей принялся за чтение. Благо в период его с отцом собирательной деятельности у них накопилась обширная библиотека, вмещающая в себя как художественную, так и прикладную литературу.

Прежде ему казалось это бессмысленным занятием, пока однажды отец во время очередной из вылазок не сказал:

— Вот тебе важный совет, сын. Считай, это даже не совет, а строгое правило: при каждой вылазке обязательно прихватывай с собой книжонку-другую. Неважно, какую: художественную, научную… Написанное в них позволит тебе лучше узнать старую землю до Вторжения. Понять, как тогда жили люди, и где они хранили те или иные вещи. А ещё, что немаловажно, это поможет тебе помнить, как люди должны жить, а не выживать. Это понятно?

— Да, пап.

— Время от времени мы должны стирать грань между жизнью и выживанием, иначе так и свихнуться можно. Запомни это и вбей себе в голову как следует, понял?

— Да, пап.

— Вот и хорошо.

Отец оказался прав, это, и правда, помогало: читая выдуманные истории, у Матвея иногда появлялась надежда, что всё это когда-нибудь закончится, мерзляки сдохнут, а человечество начнёт жить заново. Увы, с каждым годом надежда на подобный исход становилась для Матвея всё менее осязаемой.

От размышлений его отвлёк стук в дверь. Матвей нехотя поднялся с кресла и открыл замок. В коридоре его встретил Сэм, укутанный в старую куртку.

— Привет, Сэм. Заходи…

— Привет. Благодарю тебя, но я только на минутку.

— Что случилось?

— Со мной около часа назад связались по рации, спрашивали, остались ли на станции собиратели. Я сначала сказал нет, наши-то уже два месяца как на вылазке, а потом вспомнил про тебя и… в общем-то, вот.

— Кто связался? Какая станция?

— Они не назвались. Просто спросили, есть ли собиратели, — затем, почесав за ухом, он добавил: — Странно, да? Зачем им собиратели, когда окончание сезона на носу?

— И что ты им ответил?

— Только назвал им твоё имя и, вроде как, дал обещание, что ты с ними свяжешься завтра в десять утра. Это всё.

— Ясно. В таком случае можешь связаться с ними завтра сам и ответить, что я больше этим не занимаюсь.