Книга Воспитание бабочек, страница 137 – Донато Карризи

– Я не тороплюсь, – заверил ее Ламберти.

Возможно, он был искренен, а может, и лгал. Но он не торопил ее с откровениями, и это давало Серене понять, что для него их отношения – тоже не мимолетный сюжет. Возможно, на горизонте действительно маячило будущее.

– Я не преступница, – добавила она, чтобы его успокоить. – И думаю, нам пора поцеловаться.

* * *

Как и предсказывала теория эффекта бабочки, этот первый поцелуй привел к нескольким последствиям.

За следующие два месяца постоянного общения Ламберти познакомил Серену с невообразимым количеством друзей. В том числе и тех, с кем он общался с детства. Затем настала очередь семьи. Профессор был четвертым из шести братьев и сестер. Его родители, еще довольно молодые, буквально удочерили Серену.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько в центре внимания. Все с нее пылинки сдували, но тщательно избегали расспрашивать ее о прошлом или родственниках. Серене хватило ума предположить, что это Ламберти попросил их сдержать любопытство.

Они тоже приняли историю о затонувшем трансатлантическом лайнере.

В какой-то момент Серена задалась вопросом, могут ли они с профессором считаться парой. Она никогда не была ничьей девушкой, даже не испытывала потребности ею считаться. Но почему-то этот особенный статус был приятен. Она знала, что студентки профессора ей завидуют; не ускользнуло от нее и то, как они пожирают его глазами. Ламберти же смотрел на нее одну и был настолько заботлив и внимателен, что, если Серена, например, говорила, как красивы тюльпаны, наутро приносил букет ей под дверь.

Возможно, в ответ на внимание профессора ей следовало бы познакомить его с группой глюков – это стало бы хорошей проверкой для них обоих, – но она еще не была готова.

Однажды вечером, после совместного похода в кино, Ламберти рассказал ей, что унаследовал от бабушки и дедушки по матери фермерский дом, а также – что хочет его отремонтировать и, возможно, переехать туда. Главная прелесть заключалась в том, что дом стоял практически в городе, посреди старого рабочего квартала Ортика. «Кусочек деревни, уцелевший среди бетона», – так охарактеризовал его профессор.

По его воодушевлению Серена догадалась, что он хочет предложить ей поселиться там вместе. Это была бы серьезная перемена, особенно для Гаса. Кот уже ревновал к Ламберти и неоднократно его оцарапал.

Доктор Новак, как всегда, попыталась подтолкнуть Серену к решению:

– Что тебя пугает?

– У меня уже какое-то время не было срывов.

– Значит, эти отношения влияют на тебя благотворно.

– Будь это так, я бы призналась Ламберти, что три вечера в неделю посещаю группу психов, а не выдумывала неправдоподобные уроки гончарного мастерства, йоги и креативной кулинарии.

– Ты боишься, что, когда вы съедетесь, он поймет, что ты не умеешь готовить, медитировать и лепить статуэтки?

– Вот не надо сарказма. А если я пойму, что мне плохо? Или, что еще хуже, это поймет он?

– Тогда ты вернешься в свою старую квартиру и к прежним привычкам, – заключила психолог. – Ты познала непоправимое горе – после этого любые страдания не должны тебя пугать.

Это была правда, и в этом заключалась новая суперсила Серены. Своеобразный щит.

Однако она колебалась.

Поэтому, как и всегда, за нее решила судьба.

Все началось после мексиканского ужина. Ночь напролет Серену рвало, а наутро она чувствовала себя разбитой. В следующие несколько дней недомогание продолжалось. Ламберти предположил, что она подхватила грипп. Но она как-то сомневалась.