Книга Дом без воспоминаний, страница 82 – Донато Карризи

– Ребята, случайно, не рассказали, что именно он говорит? – робко осведомился психолог.

Женщина покачала головой:

– Произносит какие-то фразы на непонятном языке.

Джербер сразу подумал, что это албанский, родной язык Нико. И раз мальчик к нему прибегает, значит во сне говорит не сказочник. А настоящий Николин.

Психолог снова посмотрел на ребенка: он впервые получил доказательство, что не ошибся и что-то внутри у Николина осталось и борется, чтобы выбраться из трясины безмолвия, в которую мальчика погрузили. Гипнотизер давно задавался вопросом, как войти в контакт с духом Нико, запертым в затерянной комнате.

Теперь он нашел ответ, который так долго искал. Сны. Теперь Пьетро Джербер знал, что делать.

Заккария Ашер был человеком кротким – может быть, самым кротким из людей. Он никогда не выходил из себя, был до чрезвычайности сдержан в манерах и речах, то есть всегда и со всеми любезен.

Ему недавно исполнилось семьдесят лет, он жил на четвертом этаже в доме на улице Риказоли, неподалеку от Академии, в квартире, которую обставил с большим вкусом, украсив многочисленными антикварными вещами: их он отыскивал в лавках и на базарчиках вместе с супругом Филипом, шотландцем на двадцать лет его моложе, – пара познакомилась, когда Заккария уже потерял надежду встретить кого-то, с кем провести остаток жизни.

На первый взгляд они казались вполне обычной парой, с устоявшимися привычками. Филип выбрал для себя работу на дому и вел хозяйство, закупал продукты и готовил. Заккария же занимался научными исследованиями и питал безрассудную страсть к реставрации старых часов, что также указывало на его спокойный, мирный нрав. Жизнь их протекала безмятежно, без эксцессов и, если не считать отдыха на острове Эльба да концертов классической музыки по воскресеньям, совсем не была светской. Они не ходили на праздники, даже не посещали кафе и рестораны. Гордились тем, что ложатся рано, самое позднее в девять вечера.

Но именно в этот момент и проявлялась единственная из ряда вон выходящая странность в их бытии.

Перед тем как ложиться в постель, Заккария надевал поверх пижамы смирительную рубашку, доходившую до лодыжек. Супруг, поправив у него под головой подушку, чтобы было удобно спать, хорошенько застегивал один за другим кожаные ремни, принуждавшие партнера лежать неподвижно, лицом вверх. Поцеловав его на ночь, Филип гасил ночник, стоявший на тумбочке, и Заккария оставался так до пробуждения, которое неизменно наступало в шесть часов следующего утра. Причина подобной предосторожности была проста и в то же время удивительна.

Заккария Ашер был ликантропом.

Этот термин, коим злоупотребляют в литературе определенного толка и в фильмах ужасов, в науке имеет совершенно определенное значение.

Пьетро Джербер был об этом поставлен в известность вскоре после того, как узнал, что Ашер и был пресловутым синьором З., чье место за карточным столом, где играли в «Обливио», он, двадцатилетний, занял однажды в четверг, зимним вечером.

Четвертый член Братства гипнотизеров считался самым видным экспертом по парасомнии в Италии, а может, и во всей Европе.

Парасомнии – расстройства сна, довольно часто встречающиеся, начиная со случаев, когда человек издает отдельные звуки, произносит связные фразы или речи, лишенные смысла, до настоящего сомнамбулизма. Многие сомнамбулы просто бродят по дому без цели, но некоторые встают среди ночи и занимаются повседневными делами, – например, моют ванну или стирают белье. Других поднимает с постели неодолимый голод, и они опустошают холодильник, не различая, чем набивают желудок. Сюда же входят такие явления, как ночные кошмары: страдающий ими, как правило, не в состоянии проснуться. Или сонный паралич, когда человек внезапно просыпается и уже наяву замечает, что не может пошевелить ни единым мускулом, не способен произнести ни слова.