Книга Горькая истина, страница 55 – Шанора Уильямс

Недостатков у его матери хватало, но ложь была ей несвойственна, и, даже когда у нее крыша поехала, она всегда заботилась о благополучии сына… ну, или почти всегда.

Доминик невольно задался вопросом: куда еще может пробраться его недоброжелатель? В Гринсборо он просматривал записи с камер видеонаблюдения вокруг дома, но никого, кроме то приходящей, то уходящей Джо, не заметил. Полицейские по-прежнему круглосуточно там дежурили, и Доминик полагал, что в дом его преследователь в ближайшее время не сунется.

Зато публичные мероприятия – это угроза. Во время марафона Доминику казалось, что за ним следят все без исключения. Конечно, так оно и было. Кому не хочется посмотреть на губернатора, поговорить или сфотографироваться с ним? Но Доминик чувствовал на себе пристальные взгляды других людей – тех, кто ненавидит его и все принятые им политические решения. Что, если один из них и есть неизвестный враг? Человек, который наблюдает за каждым его шагом и готовится нанести удар?

В наше время легко узнать заранее, где будет находиться губернатор в тот или иной момент. Народ с жадностью смакует мельчайшие подробности его жизни: что губернатор ел на обед, занимается ли он спортом, пьет кофе или чай. Доминик, конечно, не президент страны, но и вокруг губернатора ажиотажа достаточно. Вот почему для него особенно важно вычислить, кто присылает загадочные записки.

Доминик опять бросает взгляд в окно. Солнце садится, и небо окрасилось в темно-оранжевый цвет с вкраплениями синего. Главное, что оно больше не фиолетовое. Доминик снова смотрит на прохожих, и при виде человека, стоящего на другой стороне улицы, у него замирает сердце. Фигура, застывшая возле знака, ограничивающего скорость, с ног до головы одета в черное. Капюшон скрывает лицо, но тут загадочный некто поднимает голову, и у Доминика едва не случается инфаркт. Лицо знакомое.

Вскочив с кресла и едва не споткнувшись о ковер, он спешит к окну, однако проезжающий мимо автобус загораживает обзор. А когда автобус пропадает из виду, на той стороне улицы уже никого нет. Доминик отступает на шаг, прислоняется к стене и отчаянно втягивает в себя воздух. Прижав ладонь к груди, он чувствует, как бешено колотится сердце.

У Доминика едет крыша совсем как у матери. Врачи говорили ему, что шизофрения передается генетически, а значит, болезнь может развиться и у него тоже. Он сходит с ума, у него галлюцинации. Это единственное возможное объяснение, ведь с той стороны улицы на него никак не могла смотреть Бринн Уоллес.

Этой женщины уже четыре года нет в живых.

По его вине.

БРИНН

– Прости, что ты сказала?

Голос Доминика раздался совсем близко. Я не понимала, как он сумел так быстро пересечь комнату, но он уже стоял прямо передо мной, и я ахнула от неожиданности. Я сказала ему, что не могу провести с ним ночь. Я должна покинуть этот дом, пока не совершила непоправимую ошибку.

– Подожди минутку. Куда ты, Бринн? – спросил он, но я снова сунула ноги в босоножки.

Когда я нагнулась, мне стало трудно дышать, а голова отяжелела. Я постаралась сосредоточиться и застегнуть ремешок, однако руки не слушались – пальцы были вялыми, как макаронины.

– Пожалуйста, отвези меня обратно к отелю, я там машину оставила, – попросила я, взяла босоножки и выпрямилась. Обуюсь потом.