Книга Не смотри назад, страница 84 – Джо Спейн

– Вы говорите, что Дэвидсон не был вооружен?

Микки не понимает. Как он собирался обезвредить Люка, чтобы добраться до Роуз, – голыми руками? Или рассчитывал найти подходящее орудие на вилле? Тогда зачем было ломиться через французские двери, если ему требовался доступ на кухню? Инспектор упомянул, что дверь на террасу тоже оказалась не заперта.

Возможно, Дэвидсон и планировал зайти через кухню, но Люк его вспугнул, поэтому он обошел дом сзади и в итоге попал туда через спальню.

Инспектор Аллейн облокачивается о стол и наклоняется вперед.

– При нем не было оружия, – повторяет он. – И есть еще один факт, который может иметь решающее значение.

Микки готовится принять удар.

Она не представляет, что будет сказано дальше, но выражение лица инспектора Аллейна не предвещает ничего хорошего.

* * *

Тюрьма, где содержится Люк, небольшая и чистая и, судя по виду, довольно комфортная.

Микки рада хотя бы этому. После разговора с инспектором Аллейном ее тревожит, что Люк может надолго застрять здесь.

Тюремный охранник приводит ее в маленькую комнату, недавно выкрашенную в бледно-желтый цвет. Больше похоже на клинику, чем на тюрьму, думает Микки. Она сидит за металлическим столом, прикрученным к полу болтами, и барабанит пальцами по столешнице.

Через несколько минут дверь в дальнем конце переговорной открывается, и вводят Люка.

На нем серый спортивный костюм, который выглядит как стандартная тюремная униформа. Он не закован в наручники и ничем не ограничен физически, но это неважно. Уже свыкся, понимает Микки.

Дело не в тюремной робе. Лицо посерело. Плечи опущены.

Он сломлен.

Его лицо слегка озаряется при виде нее, и она видит проблеск прежнего Люка в его серых глазах. Потом он замечает ее синяки и шишки и хмурится.

Она встает, чтобы обнять Люка, но отрывистое покачивание головой охранника говорит, что это запрещено.

Тогда они садятся друг напротив друга; их руки лежат на столе, но не соприкасаются.

Микки в смятении. Прошло много лет с тех пор, как она находилась так близко к нему физически, и все чувства, которые она когда‑либо испытывала к Люку, снова оживают. Конечно, на лице у него прибавилось морщин, и волосы уже не такие темные. Но он выглядит почти прежним. Это все еще Люк.

– Боже, Микки, – говорит он, – я и не думал, что ты так сильно разбилась. Прости… за все это.

– Ничего страшного, – отмахивается она. – Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Она врет. Ей пришлось принять две таблетки обезболивающего на улице. Болит так же ужасно, как выглядит.

– Я очень рад, что ты здесь, – говорит он.

– Я тоже рада, – отзывается Микки. – Боже, как такое вообще могло случиться?

Он пожимает плечами:

– Не знаю. Честно, не знаю.

Микки делает глубокий вдох.

– Люк, я здесь просто для поддержки. Первым делом…

– …Мне нужно нанять адвокатов. Я знаю. Ты виделась с Роуз?

– Собираюсь туда после тебя. Ее как раз приведут в сознание.

– Приведут в сознание? Что это значит?

– Ей дали сильное успокоительное. Очевидно, она впала в душевное расстройство, когда мертвое тело забирали с виллы.

Люк обхватывает голову руками.

– Мы должны позаботиться о ней, Микки. Роуз пережила травмирующий опыт, и она в ужасе. Я знаю, что его родственников не назовешь образцовыми гражданами. Думаю, Роуз боится, что теперь они на нее ополчатся.