Книга Кофе и полынь, страница 33 – Софья Ролдугина

Мне жутко и одиноко, и тело всё деревенеет.

— Вот ты какая, — говорит Валх. Он запускает руку за пазуху и достаёт нечто вроде шнура, удавки. — Иди-ка сюда. Не бойся.

Он не жив и не мёртв — не принадлежит ни одному из миров. Его лицо покрыто трупными пятнами, но руки ухоженные, точно у джентльмена… если б не когти — звериные, чёрные.

Я отчаянно стараюсь не бояться, и всё-таки мне страшно.

— Иди сюда, — повторяет Валх.

…мои ноги всё ещё не касаются земли; босые ступни утопают в сияющих лепестках. Когда я понимаю это, становится немного легче, и я пытаюсь представить, что бы сделала на моём месте Абени… или бабушка… или…

Озарение похоже на вспышку молнии.

Очень ясно и чётко я представляю, что у меня лицо моей матери. Её нежные черты; её ласковая улыбка — и бездонный взгляд из того давнего сна.

— Нет, — говорю я маминым голосом, который помню смутно, но всё-таки помню. — Это ты иди ко мне.

Он вздрагивает и замирает — ровно на мгновение, на краткий, едва заметный миг. Но достаточно даже этого. Я готова; я ощущаю изъян в его колдовстве всей кожей — как трещину, как тёплый свет, и устремляюсь туда, домой, в мой настоящий дом.

…и просыпаюсь.

Весь следующий день я провела дома, сказавшись больной. Это было недалеко от правды: после того как сразу два сна кряду обернулись кошмарами, меня почти что парализовало слабостью. До полудня даже подняться с постели не получалось, а потом к тому же накатил волчий аппетит. Обед Юджиния принесла в спальню, а вот к ужину уже получилось спуститься самостоятельно.

Клэр, кажется, не очень поверил сбивчивым объяснениям про погоду и мигрень.

— О нездоровье, дорогая племянница, вы всегда упоминаете с досадой, — проворчал он. — Верней, с таким выражением лица, что если б хворь можно было отловить выпороть на конюшне за неподобающее поведение, то вы бы так и сделали. А сейчас вы выглядите испуганной.

— Просто дурной сон, — попыталась было отмахнуться я.

Клэр выгнул бровь:

— Меня должно это успокоить? Учитывая даже, что я имел честь неплохо знать леди Милдред? А если вспомнить, о чём вы рассказали мне не далее чем нынешней весной…

— Не просто сон, — признала я вынужденно. И — зябко обхватила ладонями чашку, точно пыталась согреться. — Пообещайте мне, что не будете уходить из дома без необходимости, особенно ночью. И дети… дети могут вполне погулять и в саду.

— Ваша искренность и прямота достойны святых, — елейным тоном произнёс Клэр, но взгляд его выдавал беспокойство. — Как и моё терпение. К слову, хотите пари, дорогая племянница? Готов поспорить, что сразу после этой вашей просьбы погода станет великолепной, дети запросятся в парк, а меня кто-нибудь пригласит на партию в покер.

— Когда я сойду с ума, дядя, то непременно поспорю с вами, — смиренно отозвалась я. — Возможно, даже на деньги.

Он закатил глаза:

— Я научу вас играть в карты только для того, чтобы вы больше не говорили мне ничего подобного.

— Предлагаете мне не осуждать зло, а присоединиться ко злу?

— Святые Небеса! Уже сочувствую вашему дурному сну: уверен, что вы его напугали, а не он вас.

Как ни странно, эта короткая перепалка придала мне сил. На следующее утро я отправилась в кофейню как ни в чём не бывало. Разумеется, Клэр оказался прав — погода установилась великолепная, изрядно потеплело, светило яркое солнце… Сменился ветер, и унёс гарь и смрад Смоки Халлоу куда-то в сторону, так, что воздух теперь благоухал опадающими листьями и поздними цветами.