Книга Кофе и полынь, страница 63 – Софья Ролдугина

Верней, считает, что она имела возможность убить.

Не вполне то же самое, разумеется, но всё же вряд ли вы будете чувствовать себя так же непринуждённо, как с обычной служанкой, с особой, способной выпустить в человека несколько пуль с расстояния в пару шагов.

— …вот сюда ещё угля, мисс Смит, пожалуйста. Нам нужно, чтобы песок прогрелся везде одинаково — и довольно сильно, — вслух произнесла я, не подав виду, что поняла, кто эта женщина. — Благодарю, вы очень мне помогли. Можете пока отдохнуть.

Про себя я отметила, что надо бы потом спросить леди Чиртон, принято ли оставлять здесь прислуге на чай. Мисс Смит, вне зависимости от того, какие тайны она скрывала, заслуживала поощрения: с жаровней она управилась быстро и ловко, и теперь мне только и оставалось, что отмерить нужные пропорции воды и кофе — и погрузить медную турку в песок.

Леди Уоррингтон и другие дамы, к слову, оценили развлечение по достоинству. Им, похоже, не хватало свежих впечатлений: досуг в клубе был весьма однообразным и сводился к разговорам и чаепитиям. В большом мире эти безупречные леди также держали себя в строгих рамках. И неудивительно, ведь любая излишняя вольность могла привести к краху политической карьеры супруга!

Жестокое правило жестокого мира.

Разумеется, оно нисколько не касается тех людей, которые уже обладают властью — только тех, кто к ней стремится.

— …и вот кофе готов. Кто желает попробовать первым? — с улыбкой обернулась я, разлив напиток по крошечным чашкам, которые по договорённости с леди Чиртон доставили сюда из «Старого гнезда» ещё накануне.

Повисла пауза.

— Но разве не говорят, что кофе больше подходит мужчинам, а женщин делает чересчур беспокойными и вызывает бурление в рассудке? — с сомнением спросила белокурая красавица с жеманными манерами. Её звали Мари-Виктуар, леди Мари-Виктуар — неудивительно, что в прошлый раз я никак не могла запомнить её имя. — И разве не делает он женщин чересчур мужеподобными?

— Нисколько, но с непривычки может участиться сердцебиение, — решительно отвергла я теорию; хотелось рассмеяться, но это, разумеется, было бы невежливо. — Точно так же, как и от крепкого чая. Предаваться излишествам, разумеется, не стоит, и если раньше вы не пили кофе, то лучше ограничиться одной маленькой чашкой или выпить потом воды.

— Тогда я первая попробую, — вызвалась леди Уоррингтон, заворожённо глядя на крошечную чашку. — Мими, принеси, — обернулась она к одной из двух горничных, которые сегодня сопровождали её; насколько я поняла, они сейчас не столько прислуживали, сколько запоминали, как делать кофе, чтобы потом готовить его дома.

…всегда какое-то особое удовольствие в том, чтобы наблюдать, как кто-то впервые пробует кофе. Как расширяются зрачки; как брови выгибаются, и появляется румянец. Для некоторых вкус слишком горький, для других — сладкий, и мало тех, кто сразу может оценить его по достоинству. Мне тоже поначалу сам кофе казался неприятным, в отличие от запаха.

Но ни спутать его с чем-то, ни забыть невозможно.

Леди Уоррингтон, вероятно, вообразила себе совершенно иной вкус, а потому едва не пролила кофе на свои голубые юбки, когда пригубила из чашки. Но затем либо распробовала напиток, либо просто совладала с собой и сделала вид, что наслаждается им… Думаю, что ей бы больше подошёл кофе со сливками, больше похожий на десерт и не такой крепкий, но мы, увы, были не в «Старом гнезде».